за себя я был уверен целиком и полностью: – А почему бы и нет? Давайте меня!
– Народ, – громко объявил я, обращаясь сразу ко всем. – Вы меня знаете уже давно. Предлагаю выбрать председателем профкома меня! И тогда, клянусь главбухом, если зарплату задержат еще хоть один раз, я добьюсь увольнения нашего директора.
– Чего это ты мною клянешься?! – визгнула Наталия Викторовна.
– А потому, что если директора уволить не получится, то уж ревизию из Комитета по Здравоохранению вытрясти всяко можно. Догадываетесь, чем это для вас кончится?
В первом ряду кто-то засмеялся.
– Ты не можешь сам себя выдвигать! – заволновался завхоз.
– Почему?.. – начал было возмущаться я, но тут сзади выглянул Гриша и внятно сообщил:
– Если он сам не может, тогда я его выдвигаю.
– Теперь все в порядке, Терентий Палыч, – не без злорадства улыбнулся я, и продолжил: – В качестве заместителя предлагаю нашего гравврача Серегину Галину Павловну.
– Нет, я не буду, – замахала она руками.
– Будете. Проблемы медперсонала вам известны лучше, чем кому бы то ни было, а решать вопросы с директором я стану сам. Опыт общения у нас уже есть. Правда, Сергей Михайлович?
Директор промолчал, но лицо его быстро налилось кровью.
– Так что, голосуем?
– Нет, это неправильно! – вскочил завхоз. – Вы нарушаете правила ведения собрания.
– Палыч, перестань, – махнул на него Капелевич. – Ты что, решил закрыть своей грудью директорскую задницу? Давай так: мы сейчас проголосуем, а ты потом оформишь все по правилам. Заметано? Тогда голосуем. Кто за то, чтобы председателем профкома выбрать Игоря Сомова?
И увидев, как в зале вырос целый лес рук, я, к своему собственному удивлению, испытал чувство огромнейшего восторга. Победа!
– Ты совершил очень большую ошибку, Игорь, – тихо прошипел за спиной Сергей Михайлович.
– Помнится, один раз я уже слышал эти слова… – саркастически ухмыльнулся я.
– …но ничего не понял, – многозначительно закончил мою фразу директор.
Что может означать подобное напутствие в устах Сергей Михайловича я имел возможность убедиться на своей шкуре, а потому вечером, по дороге домой, был весьма внимателен к окружающим.
В тот вечер ничего не произошло, но на протяжении последующих трех дней рядом постоянно ощущалось постороннее присутствие. Увы, Штирлиц из меня никудышный, и засечь «хвоста» не удалось, но зубы… мои милые зубки постоянно чуяли рядом враждебное дыхание. За мной следили постоянно: встречал ли я свою Ирину в метро, заходил с ней в мороженицу, гулял по парку, сидел в кино – рядом постоянно находились невидимые внимательные глаза. Спасибо, хоть жучков дома не поставили…
На работе эти три дня также оказались полны сюрпризов: принимая дела, я с большим удивлением узнал, что «Фонд социального страхования» продолжает благополучно существовать и даже выделяет деньги работягам для поправки здоровья. И даже у нас, в вечно нищем доме для престарелых, двое «хворых» получили путевки – главбух лечила заплывшие жиром внутренние органы на Мертвом море, а завхоз грел свой радикулит в Карловых Варах. Профсоюзная касса тоже исправно трудилась для людей – Сергей Михайлович получил оплаченную путевку на Канарские острова.
Кстати, директор наш садиться в мой «Раф» теперь брезговал, и стал приезжать на своей личной машине. Это был новенький «Шевроле» цвета мокрого асфальта. Вот вам и руководитель занюханного интерната!
Но у меня даже без Сергей Михайловича разъездов хватало, а потому с бумагами удалось разобраться только на третий день. К этому моменту Терентий Палыч исхитрился сесть на больничный, Наталия Викторовна взяла отпуск за свой счет, а директор постоянно оказывался невероятно занят… Удивительное единодушие!
Кончилось дело тем, что я пригрозил Сергей Михайловичу отправить документы прямо Корюкину. Поймать директора удалось во дворе, когда он в очередной раз собрался уматывать на своем клиноподобном американском авто.
– Завтра, завтра поговорим, Игорь. Прямо с утра. И еще… – он заглушил машину, вышел, открыл багажник и кивнул на большой фанерный ящик. – Сегодня сдашь его в восемь вечера на Московскую товарную. В конце концов, это твоя работа, а не моя. Забирай. Сейчас накладную принесу.
От начальника за версту разило нервозностью и страхом. Это мои зубки чуяли абсолютно точно. Похоже, он собирался сделать «ответный ход». Вот только какой? Если «боевые действия» начались (а именно так, судя по испугу Сергей Михайловича, дело и обстоит), то ящик таит в себе опасность. Какую? Либо там лежит пара килограммов динамита, либо меня рассчитывают задержать на работе и затем отловить на темной безлюдной улице. Бомба маловероятна – в конце концов Сергей Михайлович отнюдь не ирландский террорист. А вот второй вариант…
В первое мгновение появилось трусливое желание просто остаться ночевать в гараже – пересидеть в норке, радуясь своей хитрости – появилось, и пропало. Разве можно победить, прячась, как червяк под трухлявой доской? Нет, я пойду… Они хотят устроить мне сюрприз. Но вот только не знают, с кем имеют дело… и в зубах застучал привычный теплый пульс.
Но вот кому совершенно незачем попадать в эту свару, так это Иришке! А потому я заехал к ней на работу, (в сберкассе она работает, на Моховой) сказал, что задержусь, оставил ключи от квартиры и попросил подождать меня дома. Возможно, это было несколько нахально, но предложить не встречаться сегодня вообще – язык не повернулся.
– Ты только не очень поздно приходи, – попросила она, без возражений прибрав ключи, и чмокнула меня в щеку. Семейная идиллия, да и только! Под любопытными взглядами девиц за стеклянными загородками я притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы.
