4. Возвращения не будет
Солнце жарило долину с таким азартом, что даже косой взгляд в сторону окон отдавался болью в глазах. Как ни странно, но храм продолжала наполнять нежная прохлада. Здесь было прохладно днем и тепло ночью, здесь была прекрасная акустика, сюда не залетали комары с Голодного Поля. Почему? Не знаю. Но древние строители несомненно являлись мудрыми и изобретательными людьми. Мы с Иришкой переселились сюда просто из желания продемонстрировать полное отсутствие страха – мы не боялись никаких бандитов-охотников, неведомых воинственных пришельцев и прочих напастей – но тут оказалось так здорово, что теперь нас из храма и дустом не выгонишь.
Трудно поверить, но моя повадка спать до полудня и бродить до полночи вызывает здесь глубочайшее уважение – Сын Луны, как-никак. Ночной житель. Первой обычно просыпается Ирена. Она завтракает, потом приносит кувшин ледяной воды и принимается омывать мне лицо – местный вариант «кофе в постель». Весьма взбадривающий поутру способ. Рекомендую.
Однако сегодня первым проснулся я. Словно толкнул кто-то в бок. Солнце за окном светило во всю, веяло легким запахом дыма, доносился далекий неясный детский гомон. Я поднялся, поцеловал дремлющую Иришку, отошел к окну, прислушался… Неясные голоса терялись на фоне ревущего водопада.
«Ногна! – внезапно прорезалось сквозь общий гул, и через пару секунд снова, – ногна!»
Я быстро оделся, выскочил из храма и направился к Колодцу.
– Лунный Дракон, Лунный Дракон, – кинулись ко мне малолетние братья и сестренки Мая, – там ногна упала! Ногна из Небесного Города!
Май, со своей мамашей и Вейсой, стояли у Колодца, там же маячила Стива и еще какой-то мальчишка. И все они с опаской поглядывали на верхнюю площадку лестницы. С ума сойти – еще и месяца не прошло с тех пор, как я поклялся в их безопасности, а они уже не прячутся по подвалам, увидев что-то неожиданное!
Над краем Колодца появилась голова, облепленная черными волосами, плечи… И на площадку поднялся крупный парень в промокшей насквозь белой рапсодии с красным кантиком, опоясанный ольхоном с ножнами тонкой чеканки, и с алыми шерстяными браслетами на запястьях.
– Я Соктан из рода властителей Со, – гордо вскинул он голову и внезапно грозно зарычал. – На колени перед властителем, смертные!
По редкому ряду жителей долины промелькнуло колебание – уж очень уверенно командовал пришелец. Я почувстовал, что еще мгновение – и они действительно встанут на колени, и выступил вперед, стремясь порвать это влияние прирожденного повелителя.
– Ты должен поклясться… – за пару выигранных секунд мысль удалось сформулировать четко и однозначно. – Ты должен немедленно поклясться в верности Поселку и его жителям или отправиться обратно в Небесный Город!
– Конечно отправлюсь, – вальяжно ответил парень. – Я собираюсь пройти путем настоящих мужчин. Ты – Лунный Дракон? Ты пойдешь со мной. Возьми с собой пару крепких ребят и какую-нибудь девицу, чтобы не так скучно по ночам было.
Он жизнерадостно захохотал. А я с ужасом понял, что как только этот парень, наглый и самодовольный, словно американец среди папуасов, войдет в поселок – так вот, свысока, мимоходом, распоряжаясь чужими судьбами и жизнями, демонстрируя свое величие и чужую рабскую сущность – и жители, только-только поверившие в себя, опять попрячутся в щели, словно червяки, увидевшие воробья. Ни один из них, запуганных с младенческих лет, не рискнет встать с клинком в руках – лишь бы не опускаться на колени. А парень уже шагнул вперед, глядя на Стиву через мое плечо. Я стронулся в сторону и преградил ему дорогу.
– Разве ты не слышал меня, мальчик? Ты должен немедленно принести клятву верности или немедленно покинуть долину.
– Что?! – взревел он и расправил плечи еще на добрых полметра. – Как ты, смертный, разговариваешь с властителем рода Со…
– Это наверху ты властитель! – перебил я его. – А здесь – обычный попрошайка, забредший в чужой поселок…
Я говорил это не столько парню, сколько Маю и его братишкам, будущим мужчинам, которые должны знать, что в их доме никто не имеет права повышать голос – ни властитель, ни гость, ни сам господь Бог.
– Ах, ты… – властитель схватился за ольхон.
На фоне бесчисленных радуг блеснул широкий изогнутый клинок. Пришелец ни секунды не колебался, готовясь отнять чужую жизнь. Он был абсолютно уверен, что каждый встречный-поперечный обязан опуститься перед ним на колени или умереть. Точно так же, как комар уверен в своем праве сосать чужую кровь. И переубеждать властителя имело не больше смысла, нежели перевоспитывать комара на вегетарианскую диету.
– Видит бог, я этого не хотел, – вздохнул я и тоже обнажил оружие.
Все женщины немедленно завизжали. Парень рванул вперед и принялся быстро и азартно рубить меня с высоты своего изрядного роста. Неуклюже отбиваясь, я в считанные секунды получил четыре или пять резанных ран – фехтованием надо было в детстве заниматься, а не шахматами – но уловил мимолетную паузу в его напоре, изловчился и врезал ногой в пах. Рубка мгновенно прекратилась. Властитель скорчился от болевого шока. Не дожидаясь, пока этот здоровенный бугай возьмет себя в руки, я коротко резанул лезвием по горлу.
«Пять – один. Если считать по очкам, то он победил» – с улыбкой облегчения подумал я. На камень потоком хлынула парная кровь. Парень медленно осел на колени, ткнувшись лбом в парную лужу собственной крови, завалился на бок. Ноги его мелко затряслись. И при этом он еще продолжал хрипеть…
Радость победы улетучилась мгновенно, как и не было. Молодой, лет шестнадцати, мальчишка умирал в луже собственной крови. Зачем? Чего ради?
«У меня не было другого выхода…» – напомнил я себе, и с ледяным холодом в душе понял, что уже слышал эту фразу. Малх сказал то же самое, перерезав Чапе глотку. Я убил вожака охотников в немалой степени и за это… А сам? И кто же я теперь? Сейчас Малх, наверное, сидит у небесного костра и хохочет,
