– Вторую… – шепнула она дрогнувшим голосом.
Я взял ее ладонь двумя руками, тихонько дохнул на нее, коснулся губами…
– Не могу больше… – она откинулась, увлекая меня за собой, полотенце развернулось, и под ним, естественно, ничего не было, а тело ее била крупная дрожь, руки лихорадочно рвали мою рубашку, крепко прильнули губы…
Она была страстной, ненасытной, и одновременно нежной. Она плакала и благодарила, и просила любви снова и снова, пока не сорвалась в крик… А потом была тихой и спокойной, и я мог спокойно ласкать ее плечи, бедра, девичью грудь, играть волосами.
– Как хорошо… – прошептала она, перевернулась на живот и уткнулась носом в мягкий поролон.
– Ну что опять, – тихонько поцеловал я ее между лопаток, – что ты плачешь?
– Вот, – хлюпнула она, – мне, может, завтра цианид в попку вколют. А ты останешься, будешь гулять, баб трахать, забудешь… Ты не забудь меня, Сла… Сла…
– Что ты, глупая? Мне никогда так хорошо не было… Черт, ну почему ты пересмотра не хочешь? Если неумышленное… Ну, дадут три года… Так ты их уже отсидела. – Сволочи они там все… Да и если выпустят, кому я нужна? И тебе небось – только побаловаться, – и она заметно затаила дыхание.
– Конечно, побаловаться, – изобразил я солидность, – каждый день так баловаться не откажусь. Правда, в жены ты с виду не годишься, но если подкормить, завить и подкрасить, то, пожалуй, я подумаю…
– Я те подумаю! – Она кинулась мне на шею, свалила на пол, едва не вывихнув мне ногу, и нежно прошептала: – Загрызу…
Когда я вошел в тесный кабинет капитана Сомова, там сидел Карл Вихнер, но это уже не имело никакого значения.
– Добрый день, капитан. Можете закрывать мою командировку.
– Уже?
– Да.
– Отличная работа, Слава, – он привстал, пожал мне руку, сел на свое место, достал из ящика стола стандартную лазоревую папочку, – Значит, завтра приговор приводим в исполнение.
– Какой приговор? – внезапно встрепенулся Вихнер.
– Диане Боровой.
– А чего вдруг именно сейчас?
– Карл, ты как первый день работаешь, – поскольку свободных стульев не было, я присел на край стола, – Смертная казнь – это наказание. Казнить человека, который сам хочет умереть, бессмысленно. Осужденный должен быть счастливым, радоваться жизни, хотеть жить. Вот тогда казнь свое назначение и выполняет.
– И ты…
– Диана Боровая сегодня попросила прислать адвоката.
– Погоди, а казнь Айры? Ну, после того, как… Это ты? – Да.
– Сержант Вихнер! – закричал капитан. Но Карл не ударил меня, он вскочил, тихо произнес:
– Трошин… – И, приблизившись в упор, выдохнул, как оскорбление: – Ты палач!
– Ах, Карл, братишка. Мир, который признает смертную казнь, не может существовать без палачей. Моя работа нужна людям. Без меня им просто не обойтись.
P. S. Через два месяца после приведения приговора в исполнение, отец Дианы Боровой сумел выяснить, что адвокат его дочери и потерпевший находились в близких дружеских отношениях. После пересмотра дела, обвинение с Дани было снято, поскольку она действовала в пределах необходимой самообороны.
