ресторан уже мне не по карману. Что еще можно придумать? На выставку в Русский музей? Так он закроется через пару часов, а нам тут еще сидеть непонятно сколько.
Впрочем, народ вокруг начал потихоньку собирать ящики-коробки, а Лена – все чаще запинаться на полуслове, внезапно вытягивая шею и оглядываясь вокруг.
– Что случилось, товарищ Измайлова?
– Убить их всех мало, – она посмотрела на часы, потом снова огляделась по сторонам. – Когда еще обещали за мной приехать! Три часа прошло! Как мне все это отсюда переть? На горбу?
– Много?
– Коробки три, да еще «Центрполиграф» две дать должен. Ну, у них я завтра взять могу, а с этим что делать? У меня денег на камеру хранения нет.
– Так давайте я подвезу.
– А вы на машине?
– Да.
– Ой, как неудобно, – тут же засуетилась она, смахивая книги в большую картонную коробку. – Но мне тут недалеко, на Васильевском. Вы меня подбросите, правда?
– С удовольствием.
Жаль, нет у меня видеокамеры. Стоило сохранить для потомков то зрелище, как округлились у Елены Петровны глаза и отвисла челюсть, когда я, подойдя к «Мерседесу», небрежно вынул из кармана брелок и снял своего красавца с сигнализации.
– Э-эт-то твой?
– Да, – я открыл багажник и начал укладывать туда коробки с книгами.
– Ну, ты, Сережа, даешь… – она широко улыбнулась. – Не быть тебе духовной личностью.
– Это почему?
– Да был у нас недавно один высокодуховный автор. Александр Шичко, если знаешь. Так у него в рукописи написано, что едой человеку должна служить чисто растительная пища, одеждой – набедренная повязка, а «лучшим жилищем является под небом».
– Как, как? – не понял я.
– «А лучшим жилищем является под небом», – повторила Лена. – Это цитата.
– Интересная книга.
– Книги нет. Послали мы его подальше. Своих балбесов хватает.
– Правильно, – одобрил я и открыл ей дверцу. – Садись, Леночка, только ремень пристегни.
– Спасибо, – она привычно нырнула в машину.
Я устроился за рулем, завел двигатель, дал ему немного прогреться.
Итак, чертовски симпатичная девчонка сидит рядом со мной в машине, называет меня по имени и сама перешла на «ты». Хорошее начало. Мысленно я скрестил пальцы и включил коробку передач.
Издательство расположилось на верхнем этаже одного монументального заводского клуба, рядом с пристанью рейсовых «Метеоров» на Кронштадт. Не то, чтобы очень высоко, но коробки с фолиантами таскать тяжеловато. Охранник за толстой стальной дверью при моем появлении встрепенулся, но, увидев, коммерческого директора, успокоился и погрузился обратно в чтение какой-то лохматой рукописи.
В широком и высоком коридоре, жутко напоминающем больничный, оживленно беседовали две худощавые девицы. Рядом высился плечистый, коротко стриженый мужчина под два метра ростом с контроллером[16] в руках. Увидев Леночку, он вскинул голову, опустил плату в карман пиджака, шагнул ей навстречу:
– Ну, наконец-то! Сколько можно ждать?!
– Что?! – задохнулась Елена. – А где «Газель»? Да я бы до конца ярмарки там торчала по вашей милости! Спасибо вот, корреспондент согласился подбросить. Хотел узнать, какие мы учебники печатаем.
– Какой корреспондент? – удивился мужчина.
– Стайкин Сергей Александрович, – представился я, – газета «Час Пик», отдел социальных проблем.
– Халфиес, Александр Андреевич, – протянул он руку. Я приготовился к медвежьей хватке, но рукопожатие получилось на удивление мягким, большая ладонь была приятно теплой и сухой. – Я тут заместитель директора.
– Очень приятно, – кивнул я, провожая взглядом свою Леночку, нырнувшую в дверь справа.
– А мы не только учебники делаем. Еще выпускаем справочные пособия, монографии, популярную литературу, атласы. Недавно вот великолепный альбом сделали. «Природа Таймыра». Красивейшая вещь. Духовную литературу тоже. Готовим книгу Алексея Будзы «Йога внутреннего художника»…
– Кстати, Александр Андреевич, – подала голос одна из девиц. – Будза просил цитаты в его книге не выделять.
– Почему это? – повернулся Халфиес.
– Я посмотрела. Если цитаты курсивом выделить, то обычного текста не больше трех слов на страницу остается.
