– А что случилось?
– Оля, выходи за меня замуж…
– Сегодня не могу, – рассмеялась она. – Очень интересная передача будет, мне обязательно нужно посмотреть.
Послышались короткие гудки.
Настроение сразу испортилось. Вспомнилось и то, что Алле нужно отдавать двести долларов, которых у меня в помине нет, что литр бензина стоит, как четверть страницы вышедшего материала, а каждое колесо – моя годовая зарплата. Нет, не ездить мне на «Мерседесе». Не ездить.
– Чего скучаешь? – появился Гера. – Сейчас, закончим.
Он присел, плеснул на бампер воды и несколькими короткими движениями шкурки прошелся по уже неразличимому шву.
– Во-от, сейчас еще дадим подсохнуть, – он выпрямился. – Новости ты зря смотреть не стал. Только что сказали, как на Выборгском шоссе сгоревший «Нисан» нашли, с семью трупами. И ты представляешь, все обгорели, как головешки, а на коленях у каждого целехонькая писулька: «Не могу расстаться с родиной». Совсем бандиты с мозгов сбрендили! Вроде подсохло? Ну, тогда теперь красочкой… Вот так, теперь ни один немецкий завод от родного не отличит. Можешь сваливать, буржуй.
– Спасибо.
Я сел за руль, повернул ключ зажигания. Мотор заурчал, как пригревшаяся на коленях кошка. Это вам не мотоцикл… Да чего, собственно, грустить? Бак пока что полный, резина новая, а деньги еще не вытрясают вместе с остатками души. Кто знает, что принесет следующий день?
Я перекинул вперед рычаг автомата и плавно нажал на газ.
Вот, пожалуй, и все.
На страже Закона
Пролог
Леночка Измайлова – темные, как южная ночь, глаза и иссиня черные волосы, приподняты, словно в изумлении, соболиные брови, жемчужные зубки поблескивают сквозь легкую улыбку, недовольно морщится чуть вздернутый носик, звучит мягкий низкий голос. Что ты хочешь сказать? Зачем? Лучше встряхни головой, пройди мимо окна, гордо поведя плечом, дай полюбоваться твоей классической фигурой, широкими бедрами, тонкой талией и соблазнительной грудью, откровенно подчеркнутой облегающим бадлоном. Кого ты выберешь? Кого почтишь своим вниманием? В чьих жадных ладонях найдет приют эта красота? Сохранишь ли ты свою жизнерадостность, свое умение смеяться над неприятностями и радоваться маленьким удачам? Зачем рисковать? Посмотри сюда, Леночка. Пусть я не красив, как кошелек Рокфеллера, и не успел обзавестись хибаркой на Коралловом рифе, но зато готов разбиться в лепешку, лишь бы никогда ни одна слезинка не выкатилась на эти бархатистые щечки. Я буду носить тебя на руках, подавать кофе в постель и каждую ночь доставать звездочки с неба – по пять штук за раз. Стану кутать тебя в самые распрекрасные меха, какие только можно купить на мои гонорары, и кормить вкуснейшими деликатесами, что только пожелаешь – слава богу, ты вегетарианка, на всякие стебельки и корешки должно хватить. Каждый день буду петь тебе романсы под магнитофон, молиться на твою улыбку и каждый вечер укрывать, словно одеялом, поцелуями. Уж последнее обещаю совершенно точно. Да, я знаю, что подобное очарование можно продать куда, куда дороже, но неужели у тебя поднимется рука торговать своим совершенством? Позволь, я его лучше украду…
Глава 1
Ярмарка «Книжный мир России» проходила во Дворце Молодежи, на балконе над зимним садом. Мне тут явно не светило: во-первых, открытие я прошляпил и явился только на второй день; во-вторых, все проспекты уже кончились, а почетные гости разбежались; наконец, у хозяйки этого балагана разболелись зубы, и ничего связного сказать она не смогла, а лишь покачивалась на казенном диване, прихлебывая воду из стакана и поминутно поглядывая то на часы, то на дверь своего номера. Оставалось рассчитывать только на общие впечатления.
Надо сказать, ярмарка наглядно опровергала слухи о гибели российского книгоиздательства. Чего тут только не было! Яркие томики с фантастикой и боевиками, серые корешки детективов, золотистое тиснение женских романов (женская проза, кстати, тоже встречалась). Тут были и маленькие покетбуки[15] со всякой галиматьей, и толстые, солидные тома жизнеописаний великих мира сего. Издатели Саратова привезли книги Пушкина, Лермонтова, Цветаевой, Толстого, Достоевского, причем утверждали, что все это неплохо расходится. Настоящую зависть к нынешним детишкам вызывали детские брошюры: книжки просто красочные, книжки фигурные, объемные, раскладушки, книжки-малышки, раскраски – и почему при мне такого не было? Но самое большое впечатление произвели книжки с глазами – игрушечными, естественно. Сделаны они были так, что глазки с бегающими зрачками через все листы подглядывали за вами сквозь специальные дырочки – но под них создавался свой собственный рисунок на каждой странице.
Хотя нет, самое сильное впечатление на меня произвели волосы одной барышни. Черные, как совесть налогового инспектора, с явственным синеватым отливом. Ну просто невероятный черный цвет, не бывает такого. Я даже, грешным делом, подумал – парик, синтетика. Но, с другой стороны, не может же он так плотно к голове прилегать? Разве что девица совершенно лысая.
Она сидела не возле стеллажа, как представительницы солидных фирм, а за полированным столом, взятом, похоже, напрокат в соседнем ресторане. Столешницу украшала картонная табличка «Мирная семья» и десяток книг – «Шарлота Бронте», «Александр Дюрин», «Колин Уилсон» и еще несколько тому подобных. Особняком красовался толстенный сборник задач по геометрии.
– Небогато, – заметил я девушке, приглядываясь к ее волосам. Неужели все-таки свои?
– Мы в основном учебники выпускаем, – небрежно отмахнулась она. – А тут, на ярмарке, одна беллетристика. Если бы в последний момент цену за место не скинули, так и вообще бы не приехали.
Помимо черных, как бездна вселенной, волос, у нее имелись очень темные глаза, в которых только угадывался изначальный карий цвет. Высоко изогнутые брови придавали лицу выражение вроде: «Да что вы говорите?!», а небольшой аккуратный носик добавлял некоторую пикантность. Верхняя губа чуть уже нижней, рот приоткрыт в легкой улыбке… Очень симпатичное личико. Загорелую шею украшали две тонкие золотые цепочки, в ямочке над левой ключицей алело пятнышко. Наверное, комариный укус – следы засосов девушки имеют привычку скрывать. Светлую блузку поднимала вполне приличная грудь, поверх которой
