собачьей площадки, благо место глухое и люди почти не появляются.
На прогулку ушло почти три часа! Ноги гудели, во рту пересохло. Великий Боже! И как только люди без машин живут? Здесь езды-то двадцать минут…
Отдохнув, я направился в сторону Московских ворот и у проходной завода «Аист» увидел телефон- автомат.
На этот раз трубку сняла сама Алла:
– Сережа? Привет. Это ты звонил?
– Да. Ты не пригласишь меня сегодня в гости?
– Хорошо.
– Постой! – чуть не крикнул я, пока она, обменявшись информацией, не отключилась. – Возьми меня с собой, а то я тут рядом, да еще на своих двоих.
– Подходи на Свеаборгскую улицу, – четко и ясно распорядилась она. – Машину мою ты знаешь, подожди рядом с ней.
Перспектива ожидать эту деловую женщину часов до восьми на улице меня не радовала, но выбирать не приходилось, и я побрел в сторону Бассейной.
Зря я возводил на Аллу напраслину: стоило облокотиться на капот ее «единички», как тут же из-за дома напротив показался знакомый силуэт.
– Здравствуй еще раз, – она окинула меня критическим взглядом. – Выглядишь так, словно всю ночь не спал.
– Угадала.
– Тогда забирайся, – она открыла заднюю дверцу. – Вот, кофтой моей накройся. Скоро освобожусь, отдыхай.
Машина на солнце изрядно нагрелась – в теплом воздухе, напитанном сладким ароматом духов, глаза сомкнулись почти сразу, и меня сцапал в плен глубокий, хотя и бессвязный сон.
– Эй, хорош сопеть, – Алла потрясла меня за плечо. – Прохожих пугаешь.
– Ой, мамочки… – Я с трудом сел.
– Что такое?
– Весь бок отлежал.
– Еще бы! Медведь и тот один раз за зиму переворачивается, а ты как упал, так даже дышать перестал. Хотя сопел все равно на всю улицу. Пришлось рабочих на полчаса раньше отпустить, чтобы не оглохли. Да вылезай, вылезай. Дай сигнализацию включу.
Я с трудом вылез на дорогу и обнаружил, что мы уже приехали к ее дому.
– Сколько времени?
– Девять. Ты куда-то торопишься?
– Нет. Просто интересно, сколько проспал.
– На троих хватит, – она подергала по очереди ручку каждой дверцы. – Пошли.
На ужин были кофе с французским клубничным рулетом и молочно-белый кокосовый ликер из ее запасов. Алле очень часто давали взятки – брала она с удовольствием, но делала все всегда по- своему.
– Скажи, – спросил я, сделав из рюмки несколько сладких глотков. – Ты знаешь такого Дмитрия Мурадова?
– Еще бы! – фыркнула она. – Заместитель начальника КУГИ! Два года на своем месте, а взяток, говорят, не берет.
– Как это? – удивился я.
– А вот так, – Алла ополовинила рюмку и откинулась на спинку стула. – Договариваться с ним, конечно, договариваются, но чтобы вот так, конвертик в стол кидать – никогда. Точно говорю.
– А «крыша» у него кто?
– Смешной ты, право слово, – улыбнулась она. – Ну зачем ему это? Он же чиновник, а не банкир. К тому же, если серьезно, он сам – «крыша». КУГИ! Дать помещение в аренду или не дать – проходит через него. Какую плату брать – через него. Контроль за выполнением – тоже через него. Крупные решения, конечно, принимает начальник, но ведь сколько в городе мелочевки! А взяток он не берет. Значит, приходится просить. За одного начальник налоговой попросит, за другого – судья, за третьего – начальник отделения. У Мурадова в ответ тоже просьбы возникать могут… Это не называется «крыша», это называется «связи». – Алла допила рюмку. – А ликерчик, вроде, ничего, еще будешь?
Я быстро осушил свою и она налила по второй. Я сделал маленький глоток и снисходительно спросил:
– А ты знаешь, что Дмитрий Мурадов занимается коммерцией?
– Не может быть?!
– Может, может, – кивнул я. – Вот только дела он ведет, как последний идиот.
– Почему ты так решил? – живо заинтересовалась она.
– А потому… – и я с немалой гордостью пересказал Юрин комментарий увиденных документов. Знай наших!
