что привело к большому материальному ущербу, практически полному уничтожению космодрома Дубль. Обвинение обращает внимание, что подобное могло произойти и с самим городом. Поскольку подсудимые, по их собственному признанию, действовали «наугад», то только счастливая случайность уберегла Верех от приближения катера к его кварталам. Столь безалаберное отношение к своим поступкам, неспособность оценить последствия своих действий заставляет нас усомниться в разумности подсудимых. Я прошу суд снять все обвинения и оправдать подсудимых, поскольку они не являются разумными существами и не способны отвечать за свои поступки.
– Есть! – в первый миг путешественники не поверили своим ушам, а потом кинулись обниматься.
– Подсудимые! – повысил голос судья. – Вы согласны быть оправданными на этих основаниях?
– Да хоть тараканами называйте, – махнул рукой Атлантида, – лишь бы из клетки выпустили.
– Да, Ваша Честь, согласны, – более спокойно произнес миллионер.
– Прекрасно, – кивнул председательствующий, – поскольку стороны пришли к соглашению, суд считает возможным утвердить их договор. Подсудимые более не считаются разумными существами и ответственности за причиненный вред не подлежат. Слушанье дела о нападении на космодром «Дубль» закончено.
Судья ударил в гонг, символизируя этим жестом окончательность принятого решения. Миллионер и археолог закричали от радости и запрыгали на месте, размахивая над головой руками.
– В соответствии с Гражданским Кодексом Ершбика, статье двести четырнадцать об обращении с безнадзорными животными, – уже совсем другим, обыденным тоном продолжил председательствующий, – оба зверя должны быть отправлены на живодерню города Вереха. Если в течение двух недель владелец животных объявится, они будут переданы владельцу, с которого надлежит взыскать причиненный космопорту ущерб. В том случае, если владелец не объявится, животных надлежит забить, а стоимость выработанного из них мыла обратить в городскую казну. Судебное заседание объявляю закрытым!
Председательствующий ударил в гонг. Дверь за спинами осужденных распахнулась, ворвавшиеся внутрь полицейские с привычной ловкостью застегнули на шеях археолога и миллионера строгие ошейники с направленными внутрь шипами, намордники – и, не церемонясь, поволокли их за собой.
В общем-то, если смотреть беспристрастно, живодерня содержалась в безукоризненном состоянии. Длинный дощатый сарай метров двадцати в ширину и пяти в высоту, в котором в два ряда стояли клетки из стальных прутьев. Пол клеток также набирался из прутьев, в щели между которыми экскременты без задержек падали вниз, в алюминиевый короб, откуда тут же смывались водой. Все остальное пространство покрывал толстый, ежедневно подновляемый слой свежих опилок. Благодаря этому на живодерне пахло не застарелой грязью и говном, а свежеструганным деревом. Чистенькая, опрятная, ухоженная живодерня – если только осматривать ее снаружи, а не изнутри клетки.
Особенный оптимизм внушал пластиковый трос с крюками, медленно ползущий над головами узников. Время от времени к нему подвешивали за задние ноги кого-то из отсидевших свой срок обитателей, и несчастный, визжа и извиваясь, начинал свой неторопливый путь к мясницкому столу.
Если прижаться к прутьям у центрального прохода, и привстать на цыпочки, то виден и стоящий спиной к зверью живодер, и его стол. Когда очередная жертва подъезжает ближе, он сильным ударом ножа в шею вскрывает ей вену и отталкивает немного в сторону, чтобы кровь стекла в желоб. Затем ударами тяжелого мясницкого тесака перебивает конечности, прижимает их к тушке и сбивает получившуюся упаковку в горловину измельчителя. По сараю вкрадчиво расползается сытный чавкающий звук, от которого по коже бегут мурашки. Живодер прикидывает по весам количество получившегося фарша, после чего дает помощникам команду или цеплять к тросу очередную жертву, или отправляться на перерыв. В пищу местное зверье не годилось, зато на мыло – вполне, и живодерня работала каждый день, производя нужный всем и каждому продукт личной гигиены.
Осужденных привезли сюда сразу же после заседания. Четверо полицейских чуть не волоком протащили их до ближайшей клетки, сняли намордники, расстегнули ошейники и грубыми пинками загнали внутрь.
– Привет животным, – не удержался от прощания один из них.
– Ты совсем сбрендил? – с усмешкой подпихнул его в бок другой. – Со скотиной разговариваешь!
Конвоиры расхохотались и ушли.
– Значит, смертной казни здесь нет, сэр? – потер ушибленный бок толстяк, направился к дверце и подергал навесной замок. – Крепкая штуковина. С кодировкой и магнитной щелью. Если мы животные, то почему они нас просто на щеколду не заперли?
– Адвокат, сволочь, мог бы и предупредить, – поморщился Атлантида. Во время перевозки строгий ошейник довольно сильно разодрал ему шею. Вдобавок, от полученного пинка он ощутимо врезался плечом в прутья.
– Интересно, сэр, – миллионер отошел от дверцы и полюбовался своим перстнем с парольным декодером. – А почему они у нас ничего не отобрали? Ни драгоценности, ни украшения, ни обычную одежду. Даже ваша трость, и та при вас осталась.
– Если вспомнить средние века, сэр, – сел на пол археолог, – то личные вещи и драгоценности казненных считались законной добычей палача. Думаю, тут примерно тот же обычай. Оружие наверняка бы отобрали, а вот всякие перстенечки-тросточки – это уже чужое. Собственность живодера.
– И что нам теперь делать, сэр? – толстяк уселся рядом. – Я так подозреваю, что никаких жалоб или встречных исков от нас никто не примет. Мы ведь животные. Иск от нас – это все равно, что мои аквариумные рыбки донос в прокуратуру накатают.
– Надеюсь, нас хотя бы покормят, сэр, – похлопал себя по животу Атлантида. – Наша голодовка чересчур затянулась.
– Знаете, о чем я жалею, сел Платон? – повернулся к нему Вайт.
– О чем, сэр?
– Что не догадался ни одного шара в сторону города запустить. Как бы великолепно он горел – вместе с судами, полицейскими участками и живодернями!
Корм принесли где-то через час: полуголый мужчина в клеенчатом фартуке швырнул в откидной ящик охапку плодов, часть которых напоминала с виду бананы, а часть – яблоки. Путешественники, проглотив унижение, забрали еду из ящика и хоть немного наполнили свои желудки.
