– Люк перед передним стабилизатором! – крикнул Платон, отобрал у поравнявшегося с ним толстяка ключ, и привычно воткнул его в щель опознавателя.
В обугленном борту корабля открылся проем.
– Начать подготовку к экстренному старту! – крикнул археолог и помчался по извилистым коридорам в сторону рубки.
– Меня зовут Сунгари, – послышался спокойный мужской голос. – Кто вы такие?
– Сунгари, мы твои новые хозяева, – Атлантида влетел в рубку и плюхнулся в капитанское кресло. – Начинай подготовку к старту.
– Откуда я могу получить подтверждение того, что вы не угонщики?
– Но я же предъявил ключ! – выкрикнул запыхавшийся толстяк.
– Как я могу быть уверен, что ключ не был отнят у Тенка Зурима силой, получен хитростью или обманом, или просто выкраден?
– Ну… ну, позвони ему и спроси, – нашелся Платон, включая мониторы внешнего обзора. – У тебя ведь есть его телефон?
– Набор произведен, – сообщил корабль. – Жду ответа.
На площадке вокруг катера, как ни странно, все оставалось спокойно. Ни тебе полиции, ни патрульных глиссеров, ни ограничивающих маневр тягачей.
– Я слушаю, – на этот раз прозвучал молодой, чистый и звонкий голос.
– Здравствуй, Тенк Зурима.
– А это ты, Сунгари… – молодой голос притух. – Догадываюсь, почему ты мне позвонил. Извини, Сунгари, но мне пришлось тебя продать. Это хорошие люди, они будут о тебе достойно заботиться и хорошо содержать. Прощай, Сунгари. Я больше не твой владелец.
– Как зовут моего настоящего владельца?
– Одну секунду, я сейчас посмотрю… – звук исчез.
– Кто из вас мой хозяин? – спустя полминуты поинтересовался корабль.
– Я, Теплер Вайт, – подпрыгивая от нетерпения в кресле первого пилота, ответил миллионер.
– Имена совпали, – подвел итог Сунгари. – Подготовка к старту начата…
– Экстренный взлет! – Атлантида вдавил клавишу ручного управления. – Тестирование отменяю, прогрев систем – тоже.
– Стартую, – флегматично ответил корабль и мониторы заволокло серой пылью. – До выхода на туристскую орбиту двенадцать минут.
На людей навалилась перегрузка. Три номинальных длились около шести минут, после чего сменились полуторными, и люди смогли говорить.
– Зачем вы это сделали, сэр? – первым делом поинтересовался археолог.
– Не выношу взяточников, – погрозил кулаком невидимому врагу Вайт. – Именно они меньше всех работают, больше всех гадят общему делу, да еще и деньги за это требуют!
– «Нападение на офицера при исполнении служебных обязанностей», – напомнил Атлантида. – Вы давно в тюрьме не были, сэр?
– Да ничего за это не будет, – беззаботно отмахнулся миллионер. – Они пришлют мне ордер, адвокаты его опротестуют, они пришлют новый, мои стряпчие к чему-нибудь придерутся. После волокиты в годик- другой мой поверенный предложит моральную компенсацию, и на этом все закончится.
– Ага, – кивнул археолог. – Если только вас сейчас не сцапают, и не посадят в каталажку. И тогда уже ваши адвокаты будут бегать кругами, а местные судейские находить неправильные закорючки и тянуть время.
– Корабль находится на туристской орбите, – сообщил бортовой компьютер. – Прошу координаты или условный номер места прибытия для доклада диспетчеру.
– Отставить, – наклонился вперед Атлантида и погладил клавишу ручного управления. – Сунгари, ты видишь чистый сектор?
– Сектор два-двести девяносто свободен от кораблей и паразитных объектов.
– Сунгари, курс два-двести девяносто. Режим дискретного перехода.
– Для указанного режима не хватает скорости.
– Приказываю дать максимально возможное ускорение. Переход в режим по готовности. Цель полета: точка на удалении тридцать парсеков по прямой.
– Команда принята. Начинаю ускорение.
И напарники опять замолчали, стиснутые четырехкратной перегрузкой.
На этот раз экзекуция длилась почти четверть часа, и когда ускорение сменилось невесомостью, люди испытали вполне понятное чувство эйфории. Рассольников, по своему обыкновению, позволил телу несколько минут попарить над креслом, после чего дал команду включить искусственную гравитацию.
– Мы что, вошли в подпространство? – отстегнул ремни Вайт.
– На курсах Миклинза, где я учился, – охотно отозвался Атлантида. – Это называлось «режим растянутого дискретного перехода», на старушке Земле – «переходом в подпространство»; в Большом Конде – «проколом пространства-времени»; у кракосов – «погружением в душу создателя»; у шивад – «обратимой
