— Освободив почти всю Финикию, мы не можем оставить главный город в руках наших врагов.
— Мы начинаем войну с Египтом? — не выдержал Федор, чуть подавшись вперед.
— Не сейчас, — охладил его пыл Ганнибал, — сначала нужно хотя бы окончательно сломить сопротивление Антиоха в Сирии, вытеснив его оставшиеся войска в Вавилонию, навстречу македонцам, или прогнав в пустыню, откуда уже никто не вернется. Так что тебе за это время всего лишь потребуется перебросить свою армию из Арвада к реке Леонт. Там кончаются ливанские горы. Там мы будем собирать свою ударную армию и для нового броска, который не заставит себя долго ждать. Флот уже начал перемещения в бухты Берита и Сидона. Но для войны с Египтом нужно хорошо подготовиться.
Вдохновленный новой задачей Федор спустя сутки покинул Арвад, оставив там небольшой гарнизон и несколько кораблей. Остальные, повинуясь новому стратегическому плану, он отправил в Сидон и Сарепту, весть о падении которой пришла буквально на следующий день после общения с Ганнибалом. Все это были порты, расположенные ближе всего к Тиру и территории египтян. Но количество кораблей, стянутое для захвата Тира, было слишком большим, чтобы у Чайки не зародились сомнения относительно дальнейших действий армии и флота. Ганнибал еще не посвятил его во все детали, но было совершенно очевидно, что флот понадобится не только для удара по Тиру. «Скорее всего, — думал Федор, покачиваясь в седле впереди своей пешей армии и поглядывая на искрившееся солнечными бликами такое близкое море, — удар будет нанесен сразу по нескольким местам. Флотом вдоль побережья, возможно в Дор или Атлит, чтобы захватить плацдарм для быстрого нападения на тылы ближайших египетских частей. А по суше на Хазор и дальше в земли иудеев, что сейчас живут под египтянами».
Эти размышления вкупе с наблюдениями за перемещением армии и мощного флота вдоль освобожденного финикийского побережья приободрили и даже развеселили Федора.
— Привет фараонам, — негромко воскликнул он вслух, прищурившись на солнце, — скоро мы придем, ждите.
Сражение с египтянами, также обладавшими большим флотом и армией, его почему-то не сильно пугали. Наверное потому, что управляли ими сейчас все те же греки, а греков они уже не раз били. Во всяком случае, две трети империи Селевкидов отошли теперь Баркидам и их союзникам. Осталось немного повоевать в Сирии и Вавилонии, а там уже говорить больше будет не о чем. От Селевкидов останется одно воспоминание. Похоже такую же участь Ганнибал готовил и Птолемеям.
— Давно я не смотрел на пирамиды, — вновь усмехнулся Федор и поискал глазами Леху, который мог оценить его шутку по достоинству. Но Ларина сейчас рядом не было. Впрочем, по слухам, большой отряд скифов должен был уже ждать армию Чайки на реке Леонт, и Федор был почти уверен, что командует им не кто иной, как его старый друг.
Так оно и оказалось. Как ни пыталась эта война развести друзей далеко, они вновь оказывались вместе спустя непродолжительно время.
— Судьба, — усмехнулся Федор, заметив широкоплечую фигуру в чешуйчатом доспехе, возглавлявшую отряд из нескольких сотен воинов, выехавший ему навстречу из огромного лагеря на берегу реки Леонт.
Сидон и Библ давно остались позади, там праздновали освобождение. Теперь очередь была за Тиром. Однако новой атаки пришлось ждать еще почти месяц. Только когда армии Антиоха в Сирии были окончательно разбиты, а Дамаск пал, Ганнибал вернулся к исполнению своего замысла. Царь попытался бежать в Вавилонию, но был предан и убит слугами по пути. Тело заколотого клинками Антиоха Третьего предъявили Ганнибалу в знак того, что Сирия принимает его владычество. Впрочем, не все части бывшей империи Селевкидов поступили также. Из Вавилонии пришли вести о том, что Филипп Македонский осадил главный город Междуречья, отказавшийся сдаться. Но несмотря на это, победа была почти полной.
И только тогда Ганнибал двинул свои войска на Египет. Сразу с двух сторон. Его брат Гасдрубал с тридцатитысячной армией прошел сквозь Киренаику и вторгся в Египет, направив солдат и боевых слонов к Александрии. Птолемею пришлось защищаться, отбиваясь на двух фронтах сразу.
Впрочем, Федора Чайку второй фронт совсем не беспокоил. Его главной задачей было освобождение Тира, — неприступного города-крепости расположенного на острове, точнее на двух островах, примерно в километре от материка. Правда, так было в далекой древности, до того, как здесь проявился Александр Македонский. Он безуспешно штурмовал Тир почти восемь месяцев и смог взять лишь после того, как насыпал мол шириной в шестьдесят метров от побережья материка до самого острова. Блокировав город с моря и подтащив осадные орудия, македонцы наконец разрушили стену и ворвались внутрь. После взятия Александр приказал разрушить Тир в назидание остальным непокорным городам Финикии. Однако позже город был отстроен, а насыпанный мол, хоть и пострадал от времени, испортив своим появлением гениальный первоначальный замысел Хирама Великого[23], сильно упрощал задачу войскам Чайки.
— Спасибо Александру, — пробормотал Федор, стоя на каменистом холме и разглядывая длинный мол, уходящий в море, — здесь даже кавалерия пройдет.
То, что насыпной мол обрывался метрах в пятидесяти от города, заканчиваясь подъемным мостом, его не особенно печалило. Заполнить столь малое пространство наплавными мостами и кораблями было легкой задачей для инженеров из осадного обоза, поднаторевших в таких делах.
Однако не все оказалось так безоблачно. Чтобы оказаться здесь, Чайке вместе со скифами пришлось пробиться сквозь египетские части, стоявшие на самой границе у реки Леонт. Сражение было кровопролитным, но не слишком долгим. Египтяне безусловно ждали вторжения, однако решили вести войну в глубине своей территории и отступили к Тиру. Сражение на подступах к Тиру разыгралось уже нешуточное. Здесь армия Атарбала, которому было поручено наступление вдоль левантийского побережья на Египет, столкнулась с греческими наемниками, служившими Птолемеям.
Кроме того к городу подошел египетский флот. Почти пятьдесят кораблей со скошенными парусами атаковали карфагенские квинкеремы. На сей раз Чайка наблюдал морское сражение с берега. Оно началось на рассвете и закончилось лишь тогда, когда солнце стало уходить за горизонт. Египтяне проявили себя как отличные моряки — с обеих сторон было уничтожено, сожжено или протаранено, множество кораблей, — но победа осталась за финикийцами. Битва на берегу окончилась почти одновременно, не в силах остановить натиск африканской пехоты, греки отошли к следующему порту на побережье, Экдипе, и стали готовиться к новому сражению. По данным разведки к ним двигались конные соединения и слоны из глубинных земель. Похоже египтяне не почитали Тир как важный объект своей обороны. Тем не менее, египетский гарнизон отказался сдаться, ожидая помощи из метрополии.
— Я ухожу вперед, — сообщил ему Атарбал, — а ты должен захватить этот город. Я пообещал Ганнибалу, что к его прибытию Тир уже будет взят.
— Значит, будет, — не стал спорить Федор, припоминая, что задержавшийся в Сирии Ганнибал намеревался прибыть к побережью примерно дней через пять, — только оставьте мне отряд конницы, на всякий случай.
— Конница мне понадобится, — отказал Атарбал, — у египтян ее много.
— Тогда придется справиться своими силами, — погрустнел Федор, — но делать нечего. Хотя бы оставьте мне десяток квинкерем.
— Флот тоже идет дальше, — напрягся Атарбал, но, поразмыслив, разрешил, — забирай. При осаде Тира без кораблей не обойтись. Как справишься, пришли ко мне гонца, я сообщу, куда их направить.
Чайка кивнул.
Первым делом он послал в город парламентеров и вновь предложил гарнизону сдаться, обещая жизнь. По данным перебежчика гарнизон в Тире был не греческий, а египетский, и насчитывал не больше тысячи воинов. Метательных машин было также не много. Федору, изначально настроенному на сильное сопротивление, это понравилось. Теперь он был уверен, что справится еще до возвращения Ганнибала, если Птолемеи вновь не пришлют сюда огромный флот. Но ничто не предвещало подобного развития событий, особенно в ближайшие дни. Флот Карфагена уже контролировал здешние воды. А укрепления окруженного города были отстроены не до конца и выглядели обветшалыми. При таком раскладе Тир был обречен.
Тем не менее, следующие дни были заполнены бомбардировкой укреплений и попытками построить мост под огнем из крепости. Дважды защитники пускали брандер и сжигали все, что настроил Федор. Но в конце концов ему далось заполнить пространство кораблями, наполненными землей и накрытыми шкурами
