совсем не рад этой встрече.
— И я жив, как видишь, — продолжил беседу Ларин, ничуть не смущаясь, что встрял в разговор двух царских посланников, — значит, снова вместе повоюем!
Македонец кивнул Федору и, не говоря больше не слова, развернул коня в сторону лагеря. Отряд тяжеловооруженных воинов направился за ним.
— Вы что знакомы? — настал черед Федора удивляться.
— Виделись пару раз, — усмехнулся Ларин, провожая взглядом отряд македонцев, — когда с Иллуром впервые в Эпирских горах оказались.
— Тогда бери своих всадников, и отправляйтесь за ними следом, — приказал Федор, — сегодня мы ночуем в этом лагере. А завтра на рассвете снова в путь.
Глава третья
«Река Ахелой»
Однако все произошло не так быстро, как того хотел Федор Чайка. Осмотрев лагерь вместе с Демофонтом, он нашел его вполне добротным и разместил своих людей на ночлег. Впрочем, это касалось лишь воинов, которые смогли сойти с кораблей за несколько прошедших часов с момента прибытия. Это была треть пехоты и скифы, получившие своих лошадей. Но артиллерия и припасы все еще оставались на судах. Разгрузка затянулась. Посреди ночи Федор вновь вернулся на берег, выслушал доклады Кумаха и Бейды, и понял, что к рассвету его армия еще не будет готова выступить в путь. Впрочем, ничего другого он и не ожидал, погрузка в Брундизии тоже заняла не одну ночь. Приказав своим помощникам продолжать без него, Чайка вернулся в лагерь и разыскал Ларина, которого поселил неподалеку от своего шатра. Бравый конник уже вовсю дрых, не обращая внимания на царивший в лагере шум, справедливо рассудив, что ночь коротка, и если понадобятся его услуги, он об этом узнает.
Федор миновал охранение из ординарцев Лехи, знавшее теперь его в лицо, и приказал им разбудить своего начальника.
— Утром со мной поедешь, — сообщил Федор заспанному другу, когда тот вышел из барака, где помещались скифы с лошадьми, почесывая бороду, — к царю Филиппу в гости. Больше у меня конницы нет, с пехотинцами я за Демофонтом не поспею, а одному ехать не солидно.
— И то верно, — кивнул Леха, широко зевнув.
— На рассвете будь готов вместе со своими орлами, — закончил напутствия Федор, вставая.
— Воевать поедем или так? — поинтересовался Леха, потягиваясь.
— С царем повидаться, — ответил Федор, пожав плечами, — а там видно будет. Разгрузка все равно к утру не закончится.
Ларин кивнул и отправился обратно спать. Выходя, Федор услышал, как тот отдает короткие приказания. Чайка взглянул на небо, которое было затянуто темными облаками, скрывавшими Луну, и решил не терять больше время. «Надо и мне поспать, — решил командующий экспедиционным корпусом, — завтра, похоже, будет длинный день. А с караваном и без меня разберутся». С тем и вернулся в свой шатер, окруженный морпехами с корабля, составлявшими его личную охрану в этом походе. Помощники Федора оставались на берегу, откуда непрерывно в лагерь тянулся поток военных грузов. Когда Чайка укладывался на помпезную скамью, обтянутую тканью и набитую пухом, — мебель в его шатре, надо признать, была шикарной, и самого Ганнибала принять не стыдно, — до него донесся рев слонов. Это дошла очередь до «боевых машин» Исмека, которым был приготовлен отдельных загон в этом обширном лагере.
Демофонт сообщил, что противник от лагеря далеко, поэтому опасаться нападения не стоит, повсюду войска Филиппа. Но Чайка на всякий случай велел выставить охранение на стенах, усилив небольшой македонский отряд, имевшийся в лагере перед их приходом. Разъезды из скифов, впрочем, не стал рассылать по окрестностям, решив хоть немного поверить на слово македонцам. С тем и заснул, сняв доспехи.
Остаток ночи пролетел мгновенно, Чайке даже показалось, что он едва успел сомкнуть глаза, как наступил рассвет. Впрочем, выспался он прекрасно. Закаленный организм, привыкший по армейской привычке использовать для сна любой отпущенный судьбой промежуток времени, был доволен. Некоторое время Федор лежал, прислушиваясь к звукам лагеря и слегка потягиваясь. Но как ни хороша была мягкая скамья, а дела государственной важности требовали оторвать от нее свое расслабленное тело. День уже разгорался.
Федор рывком сел, опустил ноги на ковер, валявшийся на полу, — македонцы не поскупились, — дотянулся до кувшина с водой, стоявшего на столике, и плеснул себе в лицо для бодрости. Затем встал, кликнул ординарца и оделся.
Перекусив тем, что еще вчера приготовлено для него на отдельном столике в шатре, — холодным мясом с овощами, сыром и хлебом, — Федор вышел на свет. Окинув взглядом окрестности лагеря, остался доволен. Повсюду кипела работа. Разгрузка артиллерии и припасов ни на минуту не прерывалась. Тюки сносили в бараки на дальнем конце лагеря, а походную артиллерию в разобранном виде разгружали неподалеку от шатра Чайки. Со своего места он мог наблюдать за ходом сборочных работ. Мастера- инженеры в серых хитонах начали сборку орудий, доставленных ночью, и пять баллист уже красовалось у входа в барак. Ядра и дротики для метания сносили в соседний барак. Походная кухня работала без нареканий, и солдаты, свободные от караульной службы, как раз принимали пищу. Тут македонцы тоже оказали услугу Федору, ускорив процесс, хотя у него и своих поваров хватало. «Пошло дело, — решил Чайка, выходя в сопровождении пятерых морпехов на берег, — может не такой уж Филипп и плохой союзник. А что до помпезности, так у каждого, как говорится, свои недостатки».
Берег был все так же заполнен народом, занятым переноской грузов, как и ночью. Повстречавшись вскоре с Бейдой, Федор выслушал доклад о том, что осадный обоз выгружен только на треть.
— Продолжай, — приказал Федор, — но надо поторапливаться. Я сейчас уеду к македонцам на денек. Надеюсь, к вечеру вернусь. И что за новости привезу, неизвестно.
— Я ускорю дело с выгрузкой, — кивнул смуглолицый Бейда, — но инженерам нужно еще собрать повозки для баллист и остальных машин. Думаю, на все еще пара дней уйдет.
— Хорошо, — кивнул Федор, переходя дальше по берегу, — и все же поторопись.
Грузовые суда, на которых везли слонов, были пусты. Всего у Чайки было в этой экспедиции десять слонов. Не так чтобы много, но в качестве ударной силы для разгрома одного войска вполне достаточно. Слишком долго Федор воевать не собирался. Пока он продвигался вдоль строя кораблей, знакомясь с положением дел, его нагнал Исмек и подтвердил, что со слонами все в полном порядке. Все перенесли плавание спокойно и сейчас отдыхают. За ними хорошо присматривают, корм македонцы тоже предоставили хороший.
«Да, не может без нас Филипп, — резюмировал свои наблюдения Чайка, — силенок не хватает на всю Грецию. Очень хочет, чтобы мы за него повоевали с этими этолийцами. По всему видно».
— Молодец, — похвалил широкоплечего ливийца Федор, — отправляйся к своим слонам и позаботься, чтобы они и дальше были в полном порядке. Скоро, чует мое сердце, они нам сослужат хорошую службу.
Довольный похвалой, Исмек удалился в лагерь. А его место занял появившийся, словно из-под земли, Кумах.
— Вся пехота на берегу, — сообщил военачальник, затянутый в коричневые доспехи из кожи и металла, придерживая ножны фалькаты, — можем выступать хоть сейчас.
— Сейчас рановато, — осадил его прыть Федор, осматривая дальний берег реки, поросший лесом, — обоз еще не готов.
Помолчав немного, он добавил, вспомнив о кельтах Нордмара.
— Раз ты освободил корабли, отправь немедленно несколько грузовых и пару квинкерем для охраны за кельтами в Брундизий. А то они там сопьются на радостях, решив, что о них позабыли.
— Будет сделано, — слегка поклонился Кумах, на шлеме которого заиграло солнце.
Федор помолчал некоторое время, предавшись размышлениям и почесывая бороду.
