вышли на улицы, требуя демократических свобод, к студентам примкнули рабочие, поддерживающие новое руководство партией, только что избранного первым секретарем партии Александра Дубчека. Дубчек выдвинул тезис о создании 'социализма с человеческим лицом'.
Чтобы не быть обвиненным в пристрастии, я позволю себе далее процитировать с небольшими купюрами отдельные события того времени из публикации некоего анонимного советолога на страницах самого, по-моему мнению, махрового, шовинистического портала в Интернете — 'Русская цивилизация':
'Весной 1968 года в благополучной с виду Чехословакии разразился острейший политический кризис. В Праге, Братиславе, других городах Чехословакии начались беспорядки, погромы, нападения на полицию. В ту весну бурлил Пражский университет, студенты вышли на улицы с антисоветскими лозунгами'…
В мае на Старомястской площади в Праге состоялся митинг, в котором приняло участие несколько сот тысяч пражан. Главным лозунгом митинга было 'изъять из Конституции ЧССР положение о руководящей роли Коммунистической партии'.
' В западных военных округах войска спешно приводились в состояние повышенной боевой готовности. Получив директиву Генштаба о проведении операции 'Дунай', солдаты, офицеры и сверхсрочники, отмобилизованные в военные городки, стали готовиться к маршу в районы сосредоточения на территории ГДР и Чехословакии. В короткий срок в западных военных округах СССР было отмобилизовано и поставлено под ружье около 3 миллионов человек. В боевую готовность были приведены и войска стран Варшавского Договора'…
'Накануне ввода войск в Прагу и Брно приехали офицеры ВДВ и военно-транспортной авиации, переодетые в форму гражданских летчиков СССР. Они в короткие сроки провели разведку объектов и благополучно вернулись'…
'12 мая передовые части армии генерала А. М. Майорова вышли в район государственной границы ЧССР, а рано утром 18 июля ее перешла оперативная группа полевого управления армии Прикарпатского ВО.
В ночь на 23 июня советские войска сосредоточились в учебном центре Либава, в 400 км от госграницы с СССР, Вызванный сюда командующий армией генерал А. М. Майоров получил задание на командно-штабное учение (кодовое название 'Шумава'), которые продолжались почти до конца июля'.
Несмотря на протест чехословацкого руководства учения были все же завершены, однако отвод союзных войск, и прежде всего советских, из района их проведения задержали до 24 июля.
11 августа начались новые крупные учения войск ПВО под кодовым названием 'Небесный щит' и учения войск связи на территории Западной Украины, Польши и ГДР.
' В целом учения войск стран Варшавского Договора были использованы в качестве политического и психологического воздействия на руководителей ЧССР. Кроме того, они позволили скрыть признаки готовившегося вступления на территорию Чехословакии. Окончательное решение о вводе войск было принято на расширенном заседании Политбюро ЦК КПСС 16 августа и одобрено на совещании руководителей стран Варшавского Договора в Москве 18 августа. Одним из решающих факторов выбора времени вторжения стала назначенная на 9 сентября 1968 г. дата проведения съезда КПЧ, где, по прогнозам, в чехословацком руководстве должны были победить 'реформаторы'.
' К 20 августа была готова группировка войск, первый эшелон которой насчитывал до 250 тысяч, а общее количество — до 500 тысяч человек, около 5 тысяч танков и бронетранспортеров. Советские войска были представлены в них соединениями и частями 1-й гвардейской танковой, 20-й гвардейской общевойсковой, 16-й воздушной армиями (ГСВГ), 11 — и гвардейской общевойсковой армией (БВО), 13-й и 38-й общевойсковыми армиями (ПрикВО) и 14-й воздушной армией (ОдВО)'.
'Утром 20 августа 1968 г. офицерам был зачитан секретный приказ о формировании главного командования 'Дунай'. Главкомом был назначен генерал армии И. Г. Павловский, чья ставка была развернута в южной части Польши. Ему подчинялись
оба фронта (Центральный и Прикарпатский) и оперативная группа 'Балатон', а также две гвардейские воздушно-десантные дивизии.
В ночь на 21 августа войска СССР, Польши, ГДР, Венгрии и Болгарии с четырех направлений в двадцати пунктах от Цвикова до Немецка в режиме радиомолчания пересекли чехословацкую границу.
Одновременно с вводом сухопутных войск на аэродромы Чехии и Словакии с территории СССР были переброшены контингенты ВДВ'…
'Среди населения, главным образом в Праге, Братиславе и других крупных городах, проявлялось недовольство происходящим. Протест общественности выражался в сооружении баррикад на пути продвижения танковых колонн, действиях подпольных радиостанций, распространении листовок и обращений к чехословацкому населению и военнослужащим стран-союзниц. В отдельных случаях имели место вооруженные нападения на военнослужащих введенного в ЧССР контингента войск, забрасывание танков и прочей бронетехники бутылками с горючей смесью, попытки вывести из строя средства связи и транспорт, уничтожение памятников советским воинам в городах и селах Чехословакии'….
'21 августа группа стран (США, Англия, Франция, Канада, Дания и Парагвай) выступила в Совете Безопасности ООН с требованием вынести 'чехословацкий вопрос' на заседание Генеральной Ассамблеи ООН, добиваясь решения о немедленном выводе войск стран Варшавского Договора. Представители Венгрии и СССР проголосовали против. С осуждением военного вмешательства пяти государств выступили правительства стран социалистической ориентации — Югославии, Албании, Румынии, Китая.
В феврале 1990 г. было подписано соглашение о полном выводе из Чехословакии советских войск, который завершился в конце июня 1991 года'.(полный текст в Приложении 7, ' Ввод советских войск и войск стран ОВД в Чехословакию').
Цинизм, с которым было совершено злодеяние против маленького народа, до сих пор при чтении этих строк вызывает только брезгливость.
Можно было бы не поминать эти события давнего времени, но у меня до сих пор в памяти стоят те дни, та подавленность и уныние в нашем институте, почти могильная тишина в коридорах и взрывы бессильного протеста в 'закрытых' лабораториях.
Разгром Советским Союзом 'Пражской весны' сопровождался торжеством властей по поводу окончательного 'замораживания оттепели'. И в Тбилиси и в Минске отношение к этим событиям среди интеллигенции, исчезающей даже на периферии, среди моих знакомых, сверстников, людей 'моего круга', было идентичным. Только 'истовые ленинцы', в основном, те кто делали себе карьеру и продвигались или думали, что продвигаются наверх, после выражения полной лояльности партийным верхам, только 'примкнувшие' и плотной толпой окружившие пъедестал руководства, допущенные к 'кормушке', высказывали 'полный одобрямс'. Мне пришлось разругаться даже с одним моим близким родственником по этому поводу, но он собирался в заграничную командировку, ему надо было пройти 'парткомиссию' и получить заветную характеристику, подписанную 'тройкой'. Я все понял и через год его простил.
Те немногочисленные акты протеста, связанные, например, с 'делом Галанского и др.', которые состоялись в протестной среде, не имели своего освещения в прессе, тщательно замалчивались или, как в случае с акциями в Новосибирске и Академгородке под лозунгами 'Свободу социалистической Чехословакии!', получали в газетах 'должное осуждение общественности'.
Многих студентов, участников таких акций, тогда отчислили из университетов, институтов. Но, как обычно на Руси, 'народ безмолвствовал…'.
В Москве 25 августа на Красной площади восемь человек выступили с протестом против ввода войск в Прагу, в руках они держали плакаты — 'За нашу и вашу свободу', 'Долой оккупантов'. За пять минут протеста, большего им не дали сделать наши славные 'органы', участники получили тюремные сроки от 3 до 5 лет.
Среди них был Вадим Делоне — потомок последнего коменданта Бастилии и бывший студент Новосибирского университета. Воистину — 'Неисповедимы пути господни!'.
Наступало время застоя, о котором сейчас вспоминают в радужных цветах, а в то время сворачивалось даже робкое движение в сторону демократии, душилось любое проявления инакомыслия. Советская власть изобрела 'новое слово' в борьбе с неугодными ей — психушки и уголовные процессы, до которых не додумались даже такие 'столпы советского правосудия', как 'Ягуарыч' Вышинский. Искусство стало уходить в подвалы, а острые политические вопросы обсуждались на кухнях.
