– Они же напугали нас, – вставила Чантел. – Наверняка, они этого и добивались.
– Буря в стакане воды, – прокомментировал Гарет Гленнинг.
– Все равно, – заявила мисс Рандл, – детей следует учить дисциплине.
– И чего вы хотите? – возмутился Рекс. – Засадить их за решетку?
Рекс, как всегда, задал тон. Несмотря на его спокойный вид, никто никогда не забывал, что это Рекс Кредитон, предприниматель, финансист, миллионер, вернее, он им станет после смерти его матери. Его серьезность, чувство собственного достоинства и манера держаться в тени, свидетельствовали о том, что ему не приходится прикладывать усилия, чтобы обратить на себя внимание. Достаточно было того, что это Рекс, если еще не властитель, так будет им в свое время, великой империи Кредитонов.
– Все танцевать! – приказал он, глядя на Чантел.
Все вернулись в зал и стали танцевать, но забыть загадочную сцену на нижней палубе было невозможно, и хотя к этой теме больше не возвращались, я уверена, что все только о ней и думали.
Я рано ушла с бала. Придя к себе в каюту, я обнаружила на столе записку от доктора Грегори. Он оставил мальчика в лазарете на всю ночь.
Рано утром ко мне пришел стюард и сообщил, что доктор хочет видеть меня.
Встревожившись, я пошла к нему в апартаменты.
– Где Эдвард? – спросила я.
– Все еще в кровати. Он неважно себя чувствует… но беспокоиться не о чем. К середине дня он будет чувствовать себя прекрасно.
– Вы держите его здесь?
– Пока он не встанет. Сейчас… с ним все в порядке.
– Но что случилось?
– Мисс Бретт, дело крайне неприятное. Вчера вечером ребенку дали снотворное.
– Снотворное? Доктор кивнул.
– То, что рассказывал Джонни… он не придумал. Кто-то, должно быть, проник в каюту и вынес оттуда ребенка.
– Но зачем?
– Не понимаю. Я расспросил Джонни. Он сказал, что никак не мог заснуть, потому что все думал о маскараде и танцах. Он нарисовал портрет своей мамы и решил показать его Эдварду, поэтому он надел халат и шлепанцы и вышел наружу. Заблудившись и пытаясь найти дорогу, он увидел того, кого назвал Галли-Галли, быстро шедшего с Эдвардом на руках.
– Галли-Галли. Но он же сошел в Порт-Саиде.
– Он имеет в виду, что видел кого-то в бурнусе.
– Кого?
– Почти каждый мужчина прошлым вечером был в бурнусе, мисс Бретт.
– Но кто мог нести Эдварда?
– Это-то я и хочу знать. И кто до этого дал ребенку снотворное? Я побледнела. Доктор глядел на меня таким взглядом, словно виновата была я.
– Не могу в это поверить, – пробормотала я.
– Да, это кажется невероятным.
– Как ему могли дать снотворное?
– Очень просто. С водой… или с молоком.
– Молоком – повторила я.
– От двух обычных таблеток снотворного ребенок может впасть в глубокий транс. У вас есть снотворное, мисс Бретт?
– Нет. У его матери точно есть. Но она не…
– Это легко мог сделать любой, у кого есть снотворное. Загадка в том… с какой целью?
– Усыпить ребенка, чтобы он не смог поднять тревогу, когда его вынесут на палубу. Но зачем? Бросить за борт?
– Мисс Бретт!
– Но зачем же еще? – вопросила я.
– Вам пришла в голову нелепая идея, – возразил он.
Мы немного помолчали. А я подумала, что моя идея – действительно нелепая. Неужели я предполагаю, что кто-то пытался убить Эдварда?
Тоненьким и неестественным голосом я проговорила:
– Что вы собираетесь делать?
– Я полагаю, чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше. Это уж чересчур. Представляете, что станут говорить. А сейчас большинство из них считает, что дети просто играли.
