Невода, другой охраняет сам мост, почти вся армия атори ушла за Шoccну и там что-то происходит. Долетают крики, видны пожары, но точно ничего не известно, потому что мост Желаний упал.
– Что же вы не пойдете к гвардейцам? У них есть ход на тот берег! – недоумевал Фулетте.
– Имперцы закрылись и никого к себе не пускают, кричат, что у них такой приказ. Не пустили даже «грачей» и морскую дружину.
Наконец все же удалось немного разобраться с ополчением, назначить десятников, и «грачи» повели свое войско на север. По пути их атаковали атори, но, когда увидели, как много иштемширцев, отступили.
– С их скоростью это нетрудно! – плевался от злости Фулетте. – Убили двенадцать человек, столько же искалечили, а как до драки дело дошло бежать!
Тут-то полицейские и встретили своих, на шум из темноты появился Бык Метессе:
– Это вы? – «Грач» криво усмехнулся. – Еще людишек привели? Ну-ну. Людишек полно! А вот ворота Сестер заперты, гвардейцы нас послали в Ад. Говорят, завтра придет эскадра, ее уже видели со стен. А пока, мол, сидите тихо. Шели, Эшуд, почти все наши погибли за день да ночь. Час назад канцелярскому крысенышу Чатте вскрыли грудь одним ударом; если хочешь с ним попрощаться, поспеши. А Рошке – демон, вот такие дела. Как все это вышло?
– Долго рассказывать… – Эшуд при свете яркого серпа Большой следил, как мимо идут ополченцы. Фонари в городе, конечно, никто не зажег. – Пятая стена вся захвачена или нет?
– Совсем не захвачена. Атори держат только ворота и еще небольшой кусок. Почти все демоны ушли за реку, там, наверное, за Чакар воюют… Стражники говорят, что если бы атори хотели, то давно бы всех их перебили. Но народ на стену не пускают, говорят, не положено, идиоты!.. Ты что так смотришь?
– Если вся их армия за рекой, а в Заречье только два небольших отряда, то почему вы их еще не перебили?
– Потому что никто не берет на себя командование ополчением.
42
Местные были везде. Они знали город, не путались в его кривых улочках. Медленные, но упорные и чуть что – норовят умереть с криком «Слава Небу!». Проклятые фанатики были уверены, что с вечным блаженством у них теперь все в порядке. Сливки местного общества, решившиеся замолить средней тяжести грехи таким нехитрым образом. Новые убивали их легко, на счету каждого уже было по трое- четверо, а у кого-то и десяток, но сами тоже несли потери.
– Не нравится мне все это, – сказал Пан, прихлебывая вино. – Дерьмо!
– Как навалятся все вместе… – пробурчал Мики, порученец.
– Да пусть бы навалились, мы бы их всех вместе и передушили. Но ведь ползут, как червяки, из всех щелей по одному. – Пан сделал паузу, пережидая чей-то истошный вопль на улице. Вопль кончился английской руганью. – Вот еще кого-то кипятком ошпарили или болт в задницу всадили. Считая тяжелораненых, мы только здесь не меньше двух сотен потеряли. Что толку в том, что убили несколько тысяч тварей? Вешшер небось рассчитывал, что мы станем за ними гоняться или вообще перебьем все население.
– Мачеле говорил, что они хотят тут все устроить как в Грохене, чтобы местные нас приняли. Это потом понадобится, чтобы дальше по планете распространяться, – решился на высказывание Клаус.
– А ты вообще заткнись, мозгляк! Ты сказал, что лучше уйти за реку, чтобы быть ближе к Чакару и Морскому порту, сказал, что драка заканчивается и можно опоздать к раздаче призов, – а там до сих пор грохочет!
Пан, похоже, не мог взять в толк, что так долго делает Вешшер на Морской стене. С кем воюет? Ему пока не доводилось сталкиваться с регулярными формированиями местных, а вот Клаус догадывался, что при достаточном количестве арбалетов и хорошей выучке гвардейцы могут отстреливаться очень долго. Пушечные выстрелы говорят скорее о том, что обороняться приходится Вешшеру. Он сильно рискует, захватывая большую крепость такими малыми силами… Но Мачеле явно не хотел, чтобы Пан полез ему на помощь. Или хотел?
– Перепились еще все! – продолжал монолог Пан. – Файкин был атакован крупным отрядом с площади Шале и увел сотню черт-те куда, погнался за ними. Я ведь запрещал! Вернется – напомните, чтобы я его прикончил перед строем. И тех, что устраивали поджоги, тоже.
Клаус уже не знал, хочет ли уйти отсюда. Город ночью стал огрызаться, те самые, странно спокойные, равнодушные аборигены в темноте стали собираться группами и убивать захватчиков. Площадь Шале, к которой, кажется, вела целая тысяча улиц и переулочков, оказалась центром сопротивления. И все же местные не нападали все сразу, хотя это казалось логичным. Странное поведение. Они не люди… Может быть, Мачеле это предвидел? Но тогда его расчет не оправдался, потери новых слишком малы. Зато разведчики сообщили, что видели бой в Старом городе, там, где располагался штаб. Не вышло ли так, что его предательство не состоялось? Новые и старые атори не помогают, но стараются подставить друг друга.
– Может, выйти за реку?
– С чего бы, Мики? Скоро утро, все в общем-то в порядке. Ночью идти к горе не хочется, пусть там Вешшер еще повоюет, закончит наконец с гвардейцами. Придется туго – сам помощи попросит, он знает, где мы. Опасаюсь все-таки пожаров, страшная это штука… – Пан потряс над кружкой пустой кувшин и достал из-под стола новый. – Слабая дрянь.
– Вышли бы, а потом вернулись, – упрямо повторил Мики. – Вдруг они с мостом что-нибудь сделают?
– Кто?
– Чурки эти или старые. Вешшер, говорят, козел.
– Вешшер, конечно, козел, и он за козла ответит. Но мост я крепко держу, Мики. Или нет? Ну иди еще и ты его посторожи.
– Брандер могут спустить, – подсказал Цыга, сотник личной охраны. – Какое-нибудь суденышко с
