его жадной стаей и выпрашивали глоточек, не пугаясь даже черной формы. Зато вот к хмурому Леппе никто не подходил, и он сидел один, кляня себя за неспособность хоть что-нибудь придумать.
Ситуация разрешилась совершенно для него неожиданно. В распахнутую по здешней моде дверь нетвердой походкой заглянула прилично одетая девка и, быстро оглядев столики, направилась прямо к Леппе. Тот удивленно поднял на нее глаза, но профессиональная память ничего не подсказала.
– Вы приезжий, господин? – спросила неожиданная гостья и ногой подтянула к себе табурет. – Не оскорбитесь, коли присяду с вами?
Ал посмотрел на вход. Болтливая женщина, да еще какая болтливая! Первой заговаривает – значит, того и гляди, потечет. Болтовня в эту пору многих из них одолевает так, что они даже с зеркалами разговаривают. Но как же ее отпустили одну? Наверное, сбежала…
– Это хорошо, что вы такой вежливый и обходительный. – Девка улыбнулась – Сразу видно, что приезжий. Сош? Или, может, Ларран? Вы не ордынец, часом?
– Иштемшир, – сказал правду опешивший Леппе.
Он ждал, что вот-вот в кабак ворвется ее муж или брат, потребует объяснений, устроит скандал… Не хватало драки! Всего лишь месяц назад «грачу» пришлось помогать вот такому мужу-ротозею увести в дом текущую бабу. Она уж и сама рвалась обратно, но толпа из нескольких десятков мужчин собралась мгновенно, пришлось «грачам» достать сабли и подрезать парочку особо назойливых. Сам Леппе, конечно, выдержал эти несколько минут, но потом до вечера ходил одуревший от непристойных ароматов, прикрывая плащом пах. Мужу выкатили штраф, но разве от этого легче? Позор!
– Иштемшир! Девица округлила глаза. – Надо же! Ваши у нас нечастые гости. А говорят, скучно у вас на востоке. Отчего же не приходите?
Леппе покосился на стойку. Сказать кабатчику, чтобы помог? Девку надо запереть где-нибудь как можно скорее и заткнуть щель под дверью тряпкой, а то беды не миновать – пьяных-то вокруг полно. Но хозяин лишь улыбнулся, поймав взгляд посетителя; он не высказал никакой тревоги. «Наверное, решил, что это моя…» – подосадовал про себя Хромой. А за соседним столиком кто-то и вовсе присвистнул, в упор разглядывая парочку.
– Ну не коситесь, не коситесь так, – нахмурилась болтушка. – Хоть вина закажете? Жарко сегодня, устала.
– Я как-то… Хотите, я вас домой провожу, госпожа?
– Сама доберусь. Меня зовут Ана.
– Ана… – Леппе ждал продолжения, но девица лишь взмахнула рукой:
– Просто Ана, нам же с вами домами не дружить. Вы не волнуйтесь, у меня еще два часа, я точно знаю. Запаха совсем нет, разве не чувствуете?
– Чувствую. То есть нет, не чувствую, – смутился Леппе и покраснел, как никогда прежде. – Простите, Ана, я просто не привык. У нас не принято, чтобы женщина одна…
– А если женщине хочется вина? Кстати, как вас зовут? Только имя.
– Клэс.
– Клэс и Ана, смешно! – Девица закрутила выбившийся локон вокруг пальца и сама себя одернула: – Ничего смешного. Ну что ж, если я вас не интересую, то, наверное, придется мне уйти. А жаль, вы мне понравились. Приличный господин, в это место такие редко приходят.
– Вам бы тоже следовало зайти в заведение почище, – осмелился заметить Леппе. – Тут небезопасно и возможны насмешки. Вы понимаете?
– Конечно понимаю! – всплеснула руками Ана, которая, вопреки своим словам, и не собиралась вставать. – Но в других местах прогоняют. Где боятся приличных людей отвадить, которые туда со своими женами ходят, где другие женщины платят, чтобы нас не пускали, по-разному. Приходится соваться вот в такую грязь.
– Зачем? Вина выпить? – не понял иштемширец.
– Клэс, вы меня удивляете! Хотя купцы говорят, что у вас в Иштемшире все очень строго. В общем, если так… У меня скоро дни. Я живу с подругами, скоро запрусь дома, но если вы желаете, то… Десять золотых, и я запрусь у вас.
Клэс сперва ничего не ответил. Он полез в сумку, достал трубку и не спеша набил ее, разжег. Ана поглядывала на него, стараясь выглядеть спокойной, но тонкие пальцы так и плясали на столе.
«Смуглая, а глаза серые. Примесь и никейской, и хуланской крови? – предположил Леппе. – Ничего удивительного, что такой ненормальной выросла. Город полукровок, разрази его Небо!»
– А где ваш отец?
– Умер, – быстро сказала Ана и надулась. – Я из Соша, мне есть нечего. Живем вшестером в одной комнатушке, спим на полу. На ярмарку невест податься прикажете? Чтобы сиволапый в лачужке где-нибудь у леса запер?
Леппе хотелось влепить ей по наглой роже, но он заставил себя сдержаться. В конце концов, это не Иштемшир. Там не стерпел бы, а тут… тут надо побольше узнать.
– Много вас таких в городе? – Он взмахом подозвал служку, и та неохотно подошла. На Ану она смотреть избегала. – Таких девушек, которым кушать нечего?
– Сколько есть. А что? Святые Отцы не возражают, грех небольшой.
– Почему же ты в Дом встреч не пошла? – продолжил допрос Клэс, заказав два кувшина.
– Почему-почему!.. – возмутилась Ана. – Потому что там платят по паре золотых в день и приводят не пойми кого! После Дома встреч отлеживаются неделю… А тут я только к вам, и только для вас, и сколько захотите.
– Три дня, – уточнил Леппе. – Три дня ты со мной как жена. И Святые Отцы не возражают?
