лишь пьяных безобразников да воров, а на прилично одетых трезвых господ не обращали никакого внимания. Паники, похоже, так и не случилось, будто вырезанная семья – дело самое обычное. Ведь не может такого быть, чтобы о ней никто ничего до сих пор не узнал! Леппе просто отказывался понимать происходящее, и уже не в первый раз. Пора было привыкнуть.
Утром, взбудораженный вином, он совершенно бесстрашно прогуливался по просыпающемуся городу, постепенно подбираясь поближе к восточной окраине. Его никто не искал здесь, теперь это ясно. Разве что сами атори, но они скорее устроят ловушку на обратном пути. Ведь недостанет же у них наглости на убийство прямо в Грохене? Хотя наверняка Леппе не был уверен ни в чем. Толпа народа привлекла ею внимание. Позевывая, ранние пташки что-то обсуждали, глядя на полотнище полутора росов в длину и почти такой же высоты.
«Газета!» – вспомнил Леппе и подошел, собираясь сразу после ознакомления с этой новинкой пристать к веренице покидающих Грохен караванщиков.
Все полотнище было сверху донизу расчерчено на небольшие прямоугольники, в каждом из которых содержась какая-либо новость. Люди собрались с левой стороны полотнища и что-то горячо обсуждали. Леппе не интересовался подробностями и встал там, где свободнее
Сперва ему попалось на глаза сообщение о почти законченных работах по возведению в столице Никеи крепости, которая высотой и толщиной стен могла поспорить с Иштемширом. Патриотизм заставил Леппе гордо усмехнуться – стена должна простоять тысячу лет и выдержать сто штурмов, чтобы сравниться с твердыней северного порта!
Ниже извещали о кончине князя Соша, причем недвусмысленно намекали, что он вовсе не был предан империи Кении и в последние годы жизни много сделал для грядущей самостоятельности княжества. «Грач» пожал плечами – кому нужны эти глупости? Зачем грохенцам знать о происходящем в Соше? Он даже чуть повернул голову, чтобы убедиться, что никто этой чуши не читает, и тут же увидел Шели. Иштемширец успел сменить крестьянский костюм на тот, в котором покинул родной город, и именно по одежде Леппе его опознал, несмотря на надвинутую на глаза шляпу. Шели чуть кивнул, отзывая приятеля в сторону:
– Не выходи совсем из толпы, постоим здесь. Шумно, людно, никто не обратит внимания.
– Зачем ты вернулся?!
– Неприятность вышла по дороге, Хромой. Наш пленник пытался бежать, воспользовался случаем. Стечение обстоятельств, знаешь ли… И Вик погиб.
Леппе покачнулся, закрыл на миг глаза:
– Эшуд был прав? Пайс – атори?
– Был атори. Встретил двух своих, позвал на помощь. Счет вышел три к одному в нашу пользу, вот только Вика больше нет. Зря я его затащил в это путешествие, прости.
– Только я виноват… Надо было позволить Эшуду искромсать лживую тварь на куски! Но я хотел сберечь его душу…
– Не до душ теперь, – поморщился задетый за больное Шели. – Я сглупил, закричал про иштемширскую полицию, – привычка сработала. Вот и пришлось идти обратно, в этой стороне меня не ждали. Я уже к вечеру доплелся, только очень устал и не знал, где вас искать.
– Где ночевал?
– В одном пустом доме на окраине… – Грамми помедлил и решил ничего не рассказывать про убийство человека. Это теперь его личный счет с Небом.
– Связал одного жулика по случаю, заставил с собой ночевать, да он, подонок, ночью развязался. Хорошо хоть не сдал меня куда следует. Вот стою, читаю эту газету… Сегодня интересный выпуск. Они так называют эти полотнища – «выпусками».
– И что же там интересного? – из вежливости спросил Леппе.
– Вот какой-то отец Урле, очень известный в городе человек, готовится сообщить людям нечто важное. Оповещает народ, что настало время удивительных открытий и сегодня в полдень должны расклеить внеочередной выпуск с его воззванием. Да он и сам будет выступать в это же время где-то у Совета Святых Отцов. Полно разных намеков, особенно про империю Кенчи, которая, мол, соки из всех нас пьет, и про удивительную судьбу всего Ноосата.
– Надо же! – через силу улыбнулся Хромой. – Но мы ведь не будем ждать этого «выпуска»?
– Не хотелось бы, – кивнул Шели. – Надо прорываться назад, как ты думаешь? И где, кстати, Эшуд?
– Эшуд сбежал. Подозреваю, пошел прямо в Ларран… Я во всем виноват. Но надо возвращаться, ты прав. Галашше ждет, и у нас для него полно новостей.
– Ты, наверное, только что подошел? Самое интересное в этой газете написано в правом нижнем углу. – Шели немного смутился. – Прочитаешь или рассказать?
– Что еще?
– Новости из Иштемшира. Галашше оказался душегубом и убит вместе со своими подручными прямо в Управлении. Оказывал сопротивление. Новый полицмейстер лейтенант Рошке, бургомистр уже издал указ.
Леппе, не обращая внимания на возмущенные выкрики, протиснулся через галдящую толпу к газете и сам прочитал заметку. Бургомистр, ко всему прочему, изгнал семью бывшего полицмейстера из города, предварительно конфисковав все имущество. Клэс стоял и перечитывал страшные строки раз за разом, пока Шели не потянул его за рукав.
– Полезная штука эта газета, Хромой? Заметь, что у нас, если такое развесить по городу, никто и читать не станет. Привычка нужна. Воспитание.
– Здесь тоже, мне кажется, ничего не читают про Иштемшир, Сош и Никею.
– Если пишут, то не просто так, а для кого-то, – усмехнулся Грамми. – Для кого-то очень любопытного. Ну, идем? Попробуем вернуться домой. Только надо еще решить, что делать там.
– Как – что? Доложим все Рошке. Или нет… – У Леппе задергалась щека. – Нельзя ему верить. Поищем
