Судьба лейтенанта Погодина
Имя Василия Пропалова известно читателям по книгам о работниках милиции «Ход конем» и «Служба такая».
В документальной повести «Судьба лейтенанта Погодина» вновь рассказывается о тех, кто и сегодня ведет наступательную войну, на фронтах которой нет перемирий.
Автор показывает, сколько умения, настойчивости и душевных сил вкладывают сотрудники уголовного розыска в нелегкую, но благородную и ответственную работу.
ИСПРАВЛЕННАЯ ОШИБКА
В милиции шло сокращение. Обычный ритм жизни областного управления внутренних дел нарушился. Непривычная тишина висела в пустых коридорах. Только из-за двери секретаря отдела кадров доносился треск пишущей машинки.
В кабинетах разговаривали вполголоса, гадали: кого могут уволить, кого переведут на новое место и на какое именно, кого отправят на пенсию. Этими вопросами занималась специальная комиссия.
Оперуполномоченного оперативного отдела лейтенанта Погодина она направила в уголовный розыск. Ему выделили стол и сейф в кабинете, где занимался старший оперуполномоченный майор Нуждин.
Нуждин появился перед обедом, бодрый, веселый.
— Привет, Николай Иванович!
— Виталий Алексеевич! Здравствуйте! — лейтенант крепко стиснул руку майора.
— Как живется-можется? Бумагами обложился. Читай, читай. Полезно. Приказы, инструкции нужно знать. И не лишне было бы заглянуть в журналы обмена передовым опытом.
— Кое-что я уже прочел. Интересного и полезного много. Как ваша командировка? Кражу раскрыли?
— Съездил хорошо. И с кражей разобрались. — Нуждин расчесал редкие волосы. — Шеф дома?
— Огородников? У себя.
— Ну и ладно. Надо доложиться.
Майор ушел. Возвратился он через полчаса. Погодин оторвался от бумаг, спросил:
— Рассказали бы, Виталий Алексеевич, как раскрывали кражу?
— Сложностей не было. Интересного мало. Деревенька небольшая, магазин — тоже. Преступники замки сорвали, ценности взяли и теку на попутной машине. Разыскали мы машину, узнали от шофера, где он высадил попутчиков, ну, и одного задержали. С ним разбирается районная милиция. Другой, по фамилии Давыдов, живет в нашем районе. Сейчас поедем к нему. Обыск делать. Собирайся.
— Да?
— С Огородниковым согласовано. — Нуждин открыл сейф, достал папку. — Вот список выкраденного. Познакомься. Надо знать, что искать.
Обрадованный, Погодин заторопился. Но список изучал сосредоточенно. Майору казалось, что он заучивал каждую строчку навсегда.
— Я готов.
— Поехали. — Майор взял со стола папку, шагнул к двери.
Как только Нуждин захлопнул дверцу, зеленый «газик» сорвался с места. Погодин молча сидел сзади. Захватив спинку сидения под мышку, Нуждин обернулся:
— Обыск, Никола, будешь делать ты. Я понаблюдаю, как поведут себя хозяева.
— Понятно.
— Только не торопись. Нельзя торопиться. Будь позорче. Очень важно что-нибудь найти. Пусть малоценное. Потом и ценное выплывет.
— Понимаю.
— Важно зацепиться, Никола. Тогда Давыдов заговорит, сразу заговорит. Надо же! — Нуждин задумчиво покачал крупной головой. — Три раза побывал в колонии.
— Немолодой?
— Сорок.
— Видно, из тех, кто не думает о завтрашнем дне.
— Да. Теперь ли воровать? Хата у него своя. Работай и живи! Не голод же его гонит на кражи! Соблазн!
— Да-а.
«Газик» свернул с асфальта и его заподбрасывало на ухабистой окраинной улице. Водитель затормозил у осевшего пятистенка, над ветхой крышей которого раскинул костлявые руки высохший тополь. Только сейчас, выйдя из машины, Погодин заметил, что день стоит мутный, бессолнечный. И тополь, и дряблый пятистенок, и подгнившие столбы у ворот, и бесхвостый воробей, лениво слетевший с разбитого ставня, — все серо, бесцветно.
Нуждин огляделся по сторонам и направился к воротам, сказав водителю:
— Понятых!
Погодин шагал за майором. Небольшой двор, заросший бурьяном, был мрачен. К сеням вела узкая тропинка.
Перешагнув порог дома, Погодин увидел щуплого мужчину с нерасчесанной головой, в полосатой рубахе с расстегнутым воротом. Он сидел за исскобленным столом. Босые ноги торчали из-под стола. Перед ним стояла недопитая бутылка дешевого вина, хлеб, пучок зеленого лука и соль.
— Здравствуйте! — громко произнес Нуждин.
— Здрасьте, — ответил мужчина, прожевывая хлеб с луком. На морщинистом лице его не дрогнул ни один мускул. Только большие черные глаза шарили по вышедшему из-за тучной фигуры Нуждина Погодину. Давыдов ни разу не видел этого плотного молодого человека и потому напряженно разглядывал серьезное квадратное лицо, быстрые глаза, короткий нос и пышные, слегка вьющиеся черные волосы.
— Как поживаем, Иван Иванович? — поинтересовался Нуждин, присаживаясь без приглашения на лавку.
— Ничо, Виталий Алексеевич, — надломленным голосом пропел Давыдов. — Только здоровья нету. Стала настигать хворость.
— А пьете! — упрекнул майор. — Вредно ведь!
— Дак винцо ведь. Для аппетиту. Оно, винцо-то, ничо, не шибко вредно. И ум не вышибает. — Давыдов медленно провел узкой ладонью по опухшему лицу, задержал черные глаза на коричневом пиджаке Погодина, спросил у Нуждина:
— Это кто будет? Из ваших?
— Из наших, — ответил майор. — Ну, а трудимся где или нет?
— Всяко быват. Когда роблю, когда нет.
— Отчего же так?
— Дак здоровье-то переломлено. — Давыдов поморщился, потер ладонью бок, покосился на бутылку.
— На здоровье ссылаетесь, а не рабатывали вроде толком. Эх, Иван Иванович!
