– А как же тогда их агент появился на Земле? – спросил я. – Либо он прилетел на гиббонском корабле и тогда получается, что гиббоны знают координаты Солнечной, либо…
– Либо на Землю прибыл только вирус, – продолжил за меня корабль. – Проник в мозг нескольким людям, превратил их в агентов единения и вот тебе и резидентура. Я почти уверен, гиббоны не знают координат Солнечной.
– Почти? – уточнил я.
– Я не могу дать абсолютных гарантий, – сказал корабль. – В жизни очень мало вещей, о которых можно говорить с абсолютной точностью. Жизнь – это не математика.
– Но ты считаешь, что риск оправдан?
– Конечно. Если мы оставим агрессию гиббонов безнаказанной, рано или поздно они добьются своего. Придумают новую версию своего вируса, против которой не сработают мои фильтры, и все, приехали. Агрессора надо уничтожать немедленно. Конечно, это жестоко, но в космосе не бывает ограниченных войн. Две расы могут либо дружить, либо одна из них уничтожает другую, третьего не дано. Это жестоко, но так устроена жизнь. Она вообще жестока, не только в космосе.
Некоторое время мы молчали. А затем корабль спросил:
– Я могу продолжать операцию?
– Можешь, – ответил я.
Надеюсь, корабль не ошибается и ответного удара не последует. Эх, и почему я не верю в бога? Помолиться бы сейчас… Ох, как бы истово я молился…
Ударный рой подобрался незамеченным почти к самой планете. До момента М оставалось чуть более часа, когда телескопы передовых торпед обнаружили небольшой гиббонский кораблик, то ли одноместный, то ли вообще беспилотный, который проложил свой курс прямо через центр ударного роя. «Адмирал Юмашев» попытался раздвинуть торпеды в стороны и организовать в строю свободный проход, но это не удалось. Так получилось, что по каким-то техническим причинам плотность роя в центре и так превосходит расчетную и сближать торпеды нельзя, потому что строй необратимо нарушится и не успеет восстановиться до атаки. Будь у нас пять крейсеров вместо одного, можно было попробовать рассчитать новый атакующий порядок, но силами одного корабельного компьютера эта задача не решается в реальном времени. Даже если просто выключить двигатели торпед, которым суждено пролететь рядом с гиббонским корабликом, гравитационная аномалия будет очевидна не только для этого кораблика, но и для диспетчеров на поверхности планеты и орбитальных станциях. Скрыться в черноте космоса никак не удастся.
«Адмирал Юмашев» принял единственно верное решение. Одна из торпед изменила курс и пошла на таран. Простой таран, без подрыва боеголовки, одного только совместного взрыва двух энергоблоков (торпеды и кораблика) будет достаточно, чтобы превратить оба объекта в облако плазмы, ярко излучающее в ультрафиолетовом диапазоне.
Если нам повезет еще раз, диспетчерские службы не обратят внимания на необычно высокую мощность взрыва и на необычный спектр излучения, с четко различимыми линиями дейтерия, трития и урана. Впрочем, насколько четко будут различимы эти линии – вопрос неочевидный. И успеют ли гиббоны проанализировать спектр до того, как смерть обрушится с неба?
Облачко плазмы, вспухшее в середине строя, слегка нарушило боевой порядок – торпедам, движущимся прямо в него, пришлось отклониться от курса и потеснить своих соседок, но в целом все прошло нормально. Никто ни в кого не врезался, волна гравитационного резонанса, прошедшая по атакующему рою, оказалась совсем слабой и никак не может быть замечена ни с планеты, ни со спутников. Ну и слава богу. Осталось совсем немного. Если бы у планеты гиббонов была Луна, как у Земли, сейчас рой пересекал бы ее орбиту. Преодолеть последние сотни тысяч километров и тогда…
Что это?! Сразу три десятка торпед вспыхнули яркими ультрафиолетовыми вспышками. Внезапный подрыв энергоблока – с какой стати? И почему пострадавшие торпеды лежат на одной линии, если смотреть с атакуемой планеты? Как будто каким-то лучом шарахнули…
Точно лучом! Еще полсотни торпед вдоль другой линии превратились в маленькие звездочки, на мгновение вспыхнувшие невидимым светом. И еще сорок с чем-то и еще…
– Что это такое?! – закричал я. – Корабль, что происходит?!
Корабль не ответил. Это неудивительно, он сейчас полностью занят управлением боем, у него нет свободных ресурсов, чтобы поддерживать разговор с капитаном. Ему надо решать главную задачу – срочно спасать рой. Но что это за лучи смерти такие? Я и не знал, что такое оружие бывает в природе… А если этот луч ударит в наш корабль?
Рой быстро менял форму. Шар превратился в блин, затем в диск и, наконец, в кольцо. Неведомый луч бил короткими импульсами, хаотично перемещаясь по пространству, занятому роем. Уже уничтожено полторы тысячи торпед. Откуда же бьет этот луч? Где стоит генератор – на планете или на спутнике? И на каком спутнике? Слава богу, что этот генератор только один.
Нет, не один! Лучи смерти вдруг ударили по рою с удесятеренной силой. Сколько у гиббонов генераторов этого адского излучения? Если десять-двадцать, у нас еще есть шанс довести атаку до конца. А если сто…
Наш крейсер тем временем изменил тактику. Торпеды больше не пытались прорваться к планете сквозь заградительный огонь, они стали перестраиваться, образуя ускорительные воронки. Очевидно, корабль надеется пробить оборону единичными торпедами, летящими к цели с невероятно большой для ближнего космоса скоростью в двадцать-тридцать километров в секунду. На такой скорости у торпеды есть хороший шанс прорваться к цели необнаруженной. Но сколько торпед достигнут планеты? Пятьсот, самое большее, тысяча. Впрочем, это тоже неплохой результат.
Вот, кажется, первая воронка выстрелила. Точно, выстрелила. Я увеличил изображение, сконцентрировавшись на одном участке боя, и увидел на экране, как полсотни торпед, образующие воронку, одновременно вздрогнули, как пушка от отдачи, а пятьдесят первая или какая уж там торпеда вырвалась из острия воронки и понеслась к планете с удвоенной скоростью. Еще три торпеды осторожно приближались к широкой части воронки, сейчас их подхватит гравитационная тяга, всосет внутрь, гравитационные вихри, генерируемые пятьюдесятью двигателями, сольются в резонансной зоне вдоль оси воронки и выстрелят торпеду прямо к планете. Пошла, родная.
Нет, она идет не к планете. На умеренно высокой орбите висит спутник, который, по мнению нашего корабля, и выстреливает лучи смерти. Ага, вот он, план удара. Очень грамотно составлен, надо сказать. Удар наносят тринадцать торпед, каждая по своей траектории, девять торпед идут к цели напрямую, но с
