– А я имела ввиду тебя, – заявила Маша. – Иоганн, можно я его ножкой от стула трахну?
– Его – можно, – улыбнулся Иоганн. – А тебя – нельзя. Саша, перед тем, как раскрывать рот, надо думать. Геев среди нас нет, женщина только одна, всех семерых она не выдержит, а если не всех… Хочешь, чтобы мы тут переругались все?
– Извини, – буркнул Саша. – Не подумал.
– А зря, – заявил Иоганн. – Юити, забери у него шампанское, пожалуйста. Будешь хранителем алкоголя, выдавай по потребностям, но в меру. И вообще, пора уже спать, утро вечера мудренее. Кто хочет первым подежурить?
– Давай я, – сказала Маша. – А то еще трахнет кто-нибудь, – она улыбнулась.
– Давай, – согласился Иоганн, хихикнув. – Кто с ней вторым будет?
– Я, – сказал я.
– Спермотоксикоз? – поинтересовался Саша.
Иоганн вдруг резко помрачнел.
– Саша, – сказал он, – либо ты сейчас же извинишься перед Алексом, либо тебе станет очень больно.
– Извини, – сказал Саша.
– А теперь ложись спать, – потребовал Иоганн. – Нажрался как свинья и нарываешься. Нам тут только пьяной драки не хватало для полного счастья.
– Но… – начал говорить Саша, но Иоганн его оборвал:
– Никаких но. Скажешь еще одно слово – пойдешь спать в коридор. Без скафандра. Я понятно выражаюсь?
Саша мрачно кивнул и отвернулся.
– На пол ложись, – потребовал Иоганн. – Тебе и там будет мягко, алкаш чертов.
Саша открыл рот, чтобы что-то ответить, но увидел, как блеснули глаза Иоганна, и захлопнул рот с отчетливым клацаньем. Кажется, он воспринял последнюю угрозу всерьез.
– Иоганн, ты серьезно? – спросил я. – Если бы он сказал еще одно слово, ты бы его в коридор вытолкал?
– Конечно, – ответил Иоганн. – У нас тут все серьезно. Ты просто не привык к нашим порядкам.
– Честно говоря, и не хочется привыкать, – сказал я. – Жестокие у вас порядки.
– Какие есть, – пожал плечами Иоганн. – А что делать? В такой тесноте по-другому нельзя. Если не будет дисциплины – переругаемся, передеремся и поубиваем друг друга. А чтобы жить в мире, дураков надо учить, быстро и жестоко, а то не поймут. В нашем гадюшнике главное – вести себя по-людски, не лезть на рожон и вовремя извиняться, если чувствуешь, что накосячил. А если будешь права качать – тут же в холодильник отправишься, у нас с этим просто.
Иоганн окинул взглядом аудиторию и сказал:
– Давайте спать.
Я подошел к Маше и сел рядом с ней. Некоторое время мы сидели и молчали, глядя пустым взглядом в пространство и думая каждый о своем. А потом я услышал, что Маша тихо и неразборчиво что-то бормочет.
– Ты что, молишься? – удивился я.
Маша пожала плечами, скорее утвердительно, чем отрицательно.
– Ты тоже христианка? – спросил я. – Сначала Рик, теперь ты… Это дальний космос так действует?
Маша вначале кивнула, затем пожала плечами. Я спросил:
– Можно задам дурацкий вопрос?
– Задавай.
– Как ты собираешься жить после этого?
Маша в очередной раз пожала плечами.
– Я не собираюсь жить, – сказала она. – Наши шансы слишком мизерны, чтобы принимать их всерьез. Ну, выберемся на поверхность, а дальше что? Надо найти причал, найти корабль, суметь пробраться внутрь, в жилой отсек, а потом… У тебя в прыжке сердце останавливалось?
Я вспомнил фибрилляторы, уползающие в потолок капсулы, и кивнул.
– У меня тоже, – сказала Маша. – У тебя в корабле жилой отсек был одноместным? И у меня тоже. Я думаю, у всех кораблей жилой отсек рассчитан на одного человека, ну, самое большее, на двух, но это вряд ли. Больше просто не нужно, слишком редко корабли берут пассажиров на борт. Допустим, мы проберемся внутрь корабля, один человек займет место в капсуле. А остальные как будут выживать?
– Не знаю, – растерялся я. – Надо у Иоганна спросить или у Генриха…
– Могу сразу сказать, Генрих об этом еще не думал. Он такой человек, о далеком будущем он задумываться не любит. А Иоганн себе на уме, я не удивлюсь, если из всех нас только он один спасется.
Я тяжело вздохнул.
– Что-то странное здесь с людьми происходит, – сказал я. – Вроде на первый взгляд нормальные люди,
