интересно, а на что Том с Наташей вообще рассчитывали? Они ведь должны были знать, что такое реанимационная капсула. Не знали, сколько капсул на обычных кораблях?
– Вот что, Алекс, – сказал Генрих. – Давай не будем переливать из пустого в порожнее. Я бы тебе посоветовал плюнуть на все и завтра с утра подниматься на борт. Надевай скафандр и тихо сваливай, не прощаясь. А если считаешь такой выход неприемлемым, тогда поговори с Наташей. Объясни ситуацию, спроси, что она сама думает по этому поводу. Только осторожнее, а то мало ли что… Подумает еще, что ты ее кинуть решил, отомстить захочет, типа, ни себе, ни людям… Только ты лучше дурью не мучайся, а возвращайся на корабль. Хочешь, я отправлю вниз немного сыворотки?
– Какой смысл? Корабли на Загрос не садятся, они сбрасывают груз с орбиты, от сыворотки будет пользы, как от козла молока. Без нас Наташе с Томом планету не покинуть.
– Тогда делай как знаешь, – отрезал Генрих. – Хочешь – возвращайся, не хочешь – не возвращайся, хочешь – говори с Наташей, не хочешь – не говори, только, во-первых, будь осторожнее, а во-вторых, не затягивай. Мы с Машей хотим убраться отсюда как можно быстрее. Если не хочешь, чтобы тебя мучила совесть – придумай что-нибудь, но побыстрее. Целый год я тут торчать не намерен.
И тут меня посетила неожиданная мысль.
– Корабль! – позвал я. – Требуется справка. Кто может отдать приказ о прыжке в другую звездную систему?
– В данный момент или вообще? – уточнил корабль.
– В данный момент.
– Только капитан.
– Прыжок без капитана на борту возможен?
– Да. Если капитан отдаст такой приказ.
У меня чуть-чуть отлегло от сердца. На мгновение мне показалось, что Генрих хочет увести корабль в другую систему, оставив меня на Загросе.
– Испугался? – хмыкнул Генрих.
– Ну… – замялся я. – Не то чтобы испугался… А если бы можно было отправить корабль в прыжок без капитана, ты бы это сделал?
– Нет, – ответил Генрих. – Маша никогда не позволит уйти без тебя.
– А если позволит?
– Да откуда я знаю! – вспылил вдруг Генрих. – Если то, если се… Не знаю. С одной стороны, ты несешь ахинею, но, с другой стороны, каждый имеет право на своих тараканов в голове… Если вопрос встанет так, что либо ждать год, либо улетать без тебя… не знаю.
– Ну что ж, – хмыкнул я. – Спасибо за честный ответ.
– На здоровье, – пробурчал Генрих. – Но ты все-таки подумай, может, в данном случае все-таки стоит поступиться этикой.
– Поступаться этикой нельзя никогда, – заявил я.
– Алекс, ты сдурел, – заявил Генрих. – Забыл, как мы уходили с Мимира? Когда Юити резал людей пачками, ты не возражал, а теперь, видите ли, рогом уперся. Этика, блин! Это не этика, это ты грешки по мелочам замаливаешь, дескать, смотри, боженька, какой я добрый и хороший, ради парочки раздолбаев…
– Я не верю в бога, – прервал я Генриха.
И оборвал связь.
За завтраком Наташа выглядела грустной и подавленной, то ли отходняк после вчерашнего гашиша, то ли что-то предчувствует.
– Что грустишь? – спросил я.
Наташа вздохнула и ответила:
– По сети передали, корабль должен был вчера прийти и не пришел. Что теперь будет…
– Корабль пришел, – сказал я. – Просто он не доложил о прибытии, потому что Генрих перехватил управление.
Наташа моментально просветлела лицом.
– Так, значит, мы сегодня улетим?
Я вздохнул.
– Все не так просто, – сказал я. – На этом корабле только одна реанимационная капсула.
Наташа странно посмотрела на меня.
– Естественно, – сказала она. – На всех кораблях только одна капсула, ваш крейсер – редкое исключение.
– Как же вы собираетесь улетать? – спросил я. – Ты же знаешь, что такое гиперпрыжок.
– А что такого? – пожала плечами Наташа. – Ничего особенного, просто клиническая смерть. Реанимацию может провести любой человек, главное – действовать быстро и не тормозить. Я – врач, Маша – тоже врач, мы справимся. Я делала массаж сердца много раз.
До меня начало доходить.
– Ты с самого начала рассчитывала, что твои дети войдут в прыжок вне капсулы? – спросил я.
