Том поморщился, но послушно потянулся к кнопкам управления музыкальной системой. В салоне зазвучал монотонный голос сказочника, неспешно излагающего путешествия какого-то Гаррета в каких-то подземных гробницах. Гаррет упорно продвигался вглубь, где его ждало какое-то несметное сокровище, а многочисленные упыри, живые мертвецы и ожившие статуи пытались ему всячески помешать. Минут через пять меня начало клонить в сон, однако дети слушали сказку с неослабевающим вниманием.
Я и сам не заметил, как уснул.
Проснулся я от тычка в бок. Встрепенулся, открыл глаза и встретился взглядом с Томом.
– Приехали, – сказал он. – Только у нас проблема.
– Какая проблема? – переспросил я.
– Дверь не открывается, – сказал Том. – У стыковочного узла диаметр слишком маленький.
– И что делать? – спросил я.
Том раздраженно пожал плечами.
– Какие-нибудь другие выходы, кроме дверей, у флаера есть? – спросил я. – Люк в крыше, еще что- нибудь?
– Ничего нет.
– А… – я ткнул пальцем в боковой обзорный экран, который сейчас был уже не матово-серым, а равномерно-черным.
Очевидно, экраны включены, но ничего не показывают, потому что в трюме темно.
– Нет, конечно, – сказал Том. – Это же флаер, а не автомобиль. Здесь окна не опускаются, это вообще не окна, а просто экраны. Под ними два сантиметра обшивки.
– Плохо, – констатировал я.
И обратился к шлему:
– Генрих! У нас проблемы.
– Я все слышал, – отозвался Генрих. – Сейчас что-нибудь придумаем. Посидите пока, подождите.
– У нас воздуха осталось на три часа, – сообщил Том. – Запасные баллоны я не брал.
– А зря, – подала голос Наташа.
Том нервно дернул щекой и ничего не ответил.
– Спокойно, – сказал я. – Не надо ссориться. Генрих, что можно сделать?
– Я как раз и смотрю, что можно сделать, – сказал Генрих. – Можно поискать на корабле мобильный шлюз большего диаметра. Можно прорезать дыру в корпусе флаера. На худой конец можно протащить вас через вакуум без скафандров, тут недалеко, умереть не успеете.
– Как это не успеем? – воскликнул я. – Ты соображаешь, что говоришь? Разорвет внутренним давлением, мгновенно, бум и хлоп.
Наташа негромко хихикнула.
– Извини, Алекс, – сказала она, – но ты ошибаешься. Внутреннее давление равно одной атмосфере, этого мало, чтобы разорвать тело. Человек может жить в вакууме до минуты, а если потом будет нормальная реанимация, то и дольше.
– Но это только на самый худой конец, – сказал Генрих. – Скорее всего, сейчас мы придумаем что- нибудь более адекватное.
– Думай побыстрее, – сказал Том.
– А ты меня не дергай, тогда и буду побыстрее думать, – отозвался Генрих.
Следующие минут пятнадцать флаер висел посреди трюма, в колонках бубнил сказочник, описывая очередную схватку мифического Гаррета с очередным исчадием подземелий… Интересно, какой народ сложил эту сказку? Небось, норманны какие-нибудь или зулусы. Уж очень агрессивная фантазия была у этих сказочников, этот Гаррет только и делает, что дерется с кем-то…
Я уже снова начал клевать носом, как вдруг из шлема раздался голос Генриха.
– У меня две новости, – сообщил он. – Хорошая и плохая. С какой начнем?
– Говори обе и не мучайся дурью, – ответил я. – Сейчас не время чувство юмора проявлять.
– Чувство юмора никогда не помешает, – возразил Генрих. – Хорошо, как скажешь. Плохая новость – стыковочного узла нужного диаметра нет ни на «Озе», ни на «Адмирале Юмашеве». Хорошая новость – на «Озе» есть плазменный резак, способный прорезать обшивку флаера, и есть робот, способный им управляться. Минут через пять начнем резать.
– В каком месте? – спросил Том. – Если в салоне, то…
– То вы зажаритесь живьем, – продолжил Генрих его мысль. – Нет, вскрывать будем багажный отсек. У вас там нет ничего взрывоопасного?
Том посмотрел на Наташу, та пожала плечами.
– Вроде нет, – сказала она.
– Вроде нет или точно нет? – спросил Том.
– А я помню? – огрызнулась Наташа. – По-моему, ничего с энергоблоком внутри я туда не запихивала. Но точно сказать не могу, я уже второй день на нервах.
