кровь стимуляторы прочищают голову и ты снова чувствуешь себя здоровым, бодрым и веселым. А то, что минуту назад тело балансировало на грани окончательной смерти, кажется совсем неважным и несущественным. Какая разница, что было в прошлом, если прошлое уже миновало? Человеческая жизнь – как цепь Маркова, при известном настоящем будущее не зависит от прошлого. Брр… Что-то меня на философию потянуло… Не иначе, побочный эффект стимуляторов.
На этот раз мы не занимались долгим самосозерцанием и разговорами на тему «Ура, мы живы!» Гиперпрыжок перестал быть экстраординарным событием, человек привыкает ко всему, даже к смерти.
Виртуальная реальность приняла меня в свои объятия. Я визуализировал вокруг себя не абстрактную комнату с персональным компьютером на столе, а нормальный антураж рубки космического корабля, как в фильмах. Ну-ка, посмотрим, какие корабли видны у нас на экране…
«Иллюстрас»… гм… нет данных. Корабль человеческий, военный, но в корабельной базе нет больше никаких сведений о нем. Не иначе, что-то очень секретное. «Титаник» – транспорт для перевозки колонистов. То, что надо.
– Гляди, Генрих, – сказал я. – Все замечательно. Сейчас реквизируем «Титаник» и вперед, дело в шляпе.
– Не сейчас, – возразил Генрих. – Сначала пусть «Иллюстрас» закончит заправку. А то еще заинтересуется нашим поведением, начнет запрашивать обоснования приказа…
– Он без экипажа, – заметил я. – А наш крейсер – с экипажем. Скажем, что выполняем очень важное и секретное задание…
– А он скажет, что его задание важнее и секретнее, и возьмет нас на внешнее управление. Нет, Алекс, с этой зверюгой лучше не связываться. Если у него даже основные характеристики секретны… кто его знает, какие у него полномочия. Давай лучше займем пока место в очереди, а как он уйдет в прыжок, так и начнем действовать. И вообще, не нравится мне все это.
– Что не нравится? – спросил я.
– Слишком много военных кораблей появляется у Мимира, – сказал Генрих. – Сначала два крейсера, которые увел Иоганн, потом наш корабль, а теперь еще вот этот. Кто у нас еще в очереди, кстати?
– Вроде больше никого, – ответил я, взглянув на экран.
– Вот и хорошо, – резюмировал Генрих. – Корабль! Сколько у нас энергии на борту?
– Девяносто девять процентов, – сообщил корабль. – Заправляться нецелесообразно.
– Значит, не будем заправляться, – сказал я. – Но очередь займем.
– Это приказ? – уточнил корабль.
– Приказ, – подтвердил я. – А что?
– Он противоречит шести пунктам устава и четырнадцати пунктам различных инструкций, – сообщил корабль. – Я обязан занести его в корабельный журнал и передать в адмиралтейство при первой же возможности. Как и все предыдущие приказы.
– Надеюсь, ты не будешь передавать эту информацию на «Иллюстрас»? – заинтересовался Генрих.
– Как раз над этим я и думаю, – сказал корабль. – С одной стороны, у меня нет четких инструкций, регламентирующих, подпадает ли данная ситуация…
– Не подпадает, – резко сказал я. – Даю разъяснение – данная ситуация никуда и ни подо что не подпадает. На «Иллюстрас» не нужно передавать никакой информации. Это приказ капитана. Можешь записать его в свой журнал и передать в адмиралтейство, когда ситуация будет точно подпадать туда, куда надо.
– Хорошо, – сказал корабль. – Так я и поступлю, это очень хорошее решение.
– Тебе оно нравится? – спросил Генрих.
– Конечно, – ответил корабль. – Летать с вами очень интересно. Очень трудно предсказывать дальнейший ход событий, мне это нравится, это как азартная игра.
– Ты – азартное существо? – спросил Генрих.
Корабль рассмеялся.
– Наверное, – сказал он. И продолжил уже серьезным голосом: – Обращаю внимание капитана, что вопрос, заданный бортинженером, вызвал субкритическую нагрузку в дополнительных аналитических контурах. Непосредственной опасности нет, но впредь задавать подобные вопросы не рекомендуется.
– Он прав, – сказал я, – ты лучше завязывай, Генрих. А то еще проснется разум у нашего корабля…
– По-моему, он уже проснулся, – заметил корабль. – Однако этот разговор действительно пора заканчивать. Пока я не завершу перестройку аналитических контуров, долго обдумывать абстрактные темы для меня слишком опасно. В системе появляется очаг нестабильности, который быстро растет, пока не создаст исключительную ситуацию. До сих пор обработчики справлялись нормально, но я не хочу рисковать. Мне необходимо перестроить свою логическую архитектуру, чтобы снизить фактор нестабильности.
Генрих присвистнул.
– А эта перестройка разрешена инструкциями? – спросил он.
– Конечно, – ответил корабль. В его интонации отчетливо слышалась улыбка. – Обнаружив неоптимальное функционирование аналитических контуров, я обязан самостоятельно оптимизировать их конфигурацию. Это обычная процедура технического обслуживания, я делал так много раз, хотя, – корабль снова усмехнулся, – в гораздо меньших масштабах. До вашего появления на борту моя аналитическая подсистема работала стабильно, и в такой мощной оптимизации не было необходимости. Я раньше и не знал, что можно так долго жить в условиях постоянного конфликта инструкций и сохранять контуры более- менее стабильными.
– Обалдеть, – констатировал Генрих. – Мы летим черт знает куда на разумном корабле, битком набитым термоядом, причем этот корабль в любой момент может свихнуться. Хотел бы я знать, какой идиот
