заметили.
– И что в этом интересного? – спросил я. – Погоди… Остались следы?
– Да, остались. Три пары кроссовок, две из которых – новая модель «Рибока», поступила в продажу месяц назад, китайских подделок на рынках пока не замечено.
– Дорогие?
– Мягко говоря. Не вяжется с образом юных наркоманов, правда?
– Может, не наркоманы, – предположил я. – Может, мажоры в поисках острых ощущений.
– Мажоры приличных людей не убивают, – возразил Шерстобитов. – Мажоры могут убить проститутку или бомжа, но не приличного молодого человека, вылезшего из иномарки. Но слушай дальше. Судя по количеству следов, один из убийц топтался на этом месте минут десять.
– До или после убийства?
– До. Он выкурил сигарету. «Кэмел-100».
– Ни о чем не говорит, – заметил я. – Скорее наоборот, идет в пользу версии с малолетками. Серьезные люди предпочитают сигареты нормальной длины, а не размером с фаллос.
Шерстобитов странно посмотрел на меня. Кажется, я переигрываю. Косить под дурачка полезно почти всегда, но надо знать меру.
– Да понял я все, – сказал я. – Убийство было не спонтанным, а подготовленным. А били его, надо полагать, не ногами, а бейсбольными битами.
– Нет, били как раз ногами. Но шел он не сам – его следов в той грязи нет.
– Может, затоптали?
– Все следы затоптать не могли. К тому же там, где должны быть его следы, на земле видны две характерные борозды.
– Носки ботинок трупа были сильно испачканы? – предположил я.
– Точно. К месту расправы его тащили двое, а третий ждал на месте, стоял на шухере.
– У машины следы борьбы есть?
– Нет, – сказал Шерстобитов, – никаких следов. Но тот, кто вел машину последним, был в перчатках. А продукты из супермаркета лежали на заднем сиденье, хотя Глотов, по словам жены, всегда ставил сумки пассажиру в ноги, когда ездил один.
– А она-то откуда знает? – удивился я. – Раз он один ездил…
Шерстобитов ухмыльнулся:
– Глотов пару раз пытался так сделать, когда ездил на рынок с женой. Он очень рассеянный был.
– Понятно. Так что получается… Стоп! Продукты он купил в «Диете», что около его дома?
– Да.
– Купил именно он? Шерстобитов пожал плечами.
– Полагаю, да, – сказал он. – Зачем бандитам покупать ему продукты?
– Супермаркет находится в двухстах метрах от его дома, – сказал я. – Если он покупал продукты там, а потом за рулем сидел некто в перчатках, то на него могли напасть только в одно месте – на стоянке у супермаркета. Там есть камера наружного наблюдения?
– Есть, – сказал Шерстобитов, – но в записи ничего не видно. Там стоит дешевая модель, фонари ее слепят. Как сказали в охране магазина, камера не для того стоит, чтобы смотреть, что она показывает, а для того, чтобы воров пугать. Ты прав, Глотова перехватили на стоянке, оглушили, погрузили в собственную машину, довезли до дому, затащили за гаражи и забили насмерть, обставив это как убийство из хулиганских побуждений. Вопросов тут два.
Он сделал паузу, давая мне возможность вставить реплику. Я решил не прикидываться глупее, чем есть, и не стал спрашивать, что это за вопросы, а сказал:
– Причем особенно интересен второй. Прокололись они только в одном месте – не заметили грязь под ногами. Позавчерашний звонок Глотова не считается – знать о нем они не могли. Ведь если бы странных следов на месте преступления не было, я бы сейчас не с тобой разговаривал?
– Это точно, – согласился Шерстобитов. – Дело вели бы в районной прокуратуре, точнее говоря, положили бы в сейф на два месяца, а потом закрыли. Глотов жил не в самом хорошем районе, хулиганья там полно, убийства, конечно не каждый день, бывают, но несколько раз в году случаются. Но вот заказное убийство, которое маскируют под проделки шпаны – такое бывает не каждый год.
– Понятно, – сказал я. – Спасибо. Тут, – я показал на болванку, – есть еще что-нибудь важное, кроме того, что ты уже сказал?
– По-моему, ничего, – сказал Шерстобитов. – Но ты посмотри, может, я что пропустил.
– Обязательно. Сколько с меня за информацию? И тут Шерстобитов меня удивил.
– Сколько не жалко, – сказал он. – Можно нисколько. Я ведь не ради денег тебе эту штуку принес.
– А ради чего?
– Никогда не вредно завести знакомство с хорошим человеком. Кто знает, когда оно пригодится.
– Хорошо, – сказал я. – Ценю твое почтение, но тем не менее держи, – я протянул ему тонкий конверт, – не люблю, когда про меня говорят, что я жадный.
