– А я много времени и не трачу, – сказал я. – Сейчас мы с тобой поговорим и, если окажется, что в деле нет зацепок, я признаюсь в собственном бессилии и с чистой совестью умою руки.
– Ну это как-то даже неприлично, – укоризненно произнес Шерстобитов. – Ты, Дмитрий Львович, меня, видно, за дурака держишь. Извини уж, но в этот детский лепет я никогда не поверю. Ты знаешь что-то еще, и это что-то вызвало у тебя подозрения.
Толковый, однако, парень этот Боря. Если через пару лет он все еще останется работать в милиции, я сильно удивлюсь.
Придется признаваться, а то и впрямь получается, что я его за дурака держу.
– Вчера в пять вечера Глотов мне позвонил, и мы договорились о встрече на следующее утро, – сказал я. – Вечером его убили.
– Вы с ним часто встречались?
– Лично – никогда. С IT у нас никогда проблем не было. Глотов свое дело знал хорошо, замечаний к нему не было. Хакеры не досаждали, вирусная атака была только одна, MSblast, но это еще в августе, почти все были в отпусках, в том числе и Глотов, а когда он вернулся, за пару дней все исправил.
– Раньше он тебе звонил?
– Никогда. Я потому и занялся этим делом, что он мне позвонил.
– Враги у него были?
– Не было. На его место никто не претендовал, специалистов его уровня у нас больше не было, все это понимали и подсиживать его не пытались. По личным качествам он был нормальным мужиком, только чересчур замкнутым, но хорошие программисты почти все такие. У него жена осталась с маленькой дочкой, – непонятно зачем добавил я.
– У компании сейчас все в порядке? Может, конкуренты волну катят, торговые войны какие-нибудь…
– У «Кохинора» нет конкурентов, – сказал я. – Оборонный рынок поделен очень четко, открытая конкуренция бывает настолько редко, что каждый случай становится событием. Есть, правда, конкуренция между поставщиками комплектующих, но она к нашим делам отношения не имеет.
– Это точно, – согласился Шерстобитов. – Может, у Глотова личные проблемы были? «Шестисотому», например, в зад въехал…
– Я бы знал, – возразил я. – Мы такие случаи отслеживаем.
Я непроизвольно улыбнулся, потому что вспомнил одного товарища, который считал себя сильно крутым, а теперь каждый месяц получает тысячу рублей в качестве компенсации за разбитую в хлам «семерку» БМВ. Служба безопасности «Кохинора» не дает в обиду своих сотрудников, даже тех, кого и стоило бы дать в обиду. Тот козел из отдела сбыта был сам виноват, он сел за руль в стельку пьяным, но если компания позволяет бандитам отнять квартиру своего сотрудника, такую компанию перестают уважать. Есть, конечно, шанс, что Глотов попал в передрягу, попытался выбраться из нее своими силами, убедился в тщетности попыток, позвонил мне, но было поздно…
Нет, невозможно. Во-первых, развязка в таких делах никогда не наступает настолько быстро. Бандиты идут на крайние меры не сразу, и вообще они очень не любят идти на крайние меры, что бы по этому поводу ни писали в желтой прессе. Замочить человека – дело дорогое и хлопотное, окупается оно редко. Обычно бандиты попугают, попугают, да и отстанут, если запугать человека не удалось. А во-вторых, и это главное, когда бандиты наказывают нехорошего человека, они не косят под малолетних гопников, а обставляют убийство так, чтобы всем было понятно, за что пострадал покойный и что будет с другими, которые захотят поступить так же.
– Какая-нибудь связная версия у тебя есть? – спросил Шерстобитов.
Я пожал плечами:
– Ни одной. Если бы не тот звонок, я бы сказал, что это несчастный случай, от стаи наркоманов никто не застрахован. Но это даже не версия, это так, первое впечатление. Чтобы появилась версия, надо почитать вот это, – я указал пальцем на болванку, которую Шерстобитов все еще держал в руках.
– Держи, – протянул мне диск Шерстобитов, – посмотришь на досуге. А пока слушай главное. Тело Глотова нашли за гаражами рядом с домом. Смерть наступила от многочисленных ударов тупыми предметами, предположительно, ногами. Закрытая черепно-мозговая травма, множественные повреждения внутренних органов, ну и по мелочи – переломы, ссадины… Забрали деньги, около тысячи рублей, и мобильный телефон. Ключи от квартиры и машины не взяли.
Шерстобитов произнес последнюю фразу с особенной интонацией. Я поразмыслил секунду и понял, в чем дело.
– Он приехал домой на машине? – уточнил я. – У него «Форд Сьерра» восемьдесят девятого года, машина слишком старая, чтобы угонять для продажи, а вот покататься – самое то. Да и в квартиру залезть сам бог велел.
Судя по самодовольной улыбке Шерстобитова, своими рассуждениями я в цель не попал.
– Нет, – сказал он, – дело не в этом. Любой нормальный гопник, даже наркоман, боится сесть за убийство. Когда они поняли, что замочили человека, они должны были сразу сделать ноги. Мобилу снять с пояса – это еще понятно, а шариться по карманам, выгребать мелочь, тем более что он весь в крови был… Не стыкуется. Тут в другом дело. Человек подъехал к собственному подъезду на собственной машине, вышел, стал вытаскивать с заднего сиденья сумки с продуктами. Человеку двадцать шесть лет, выглядит он на свой возраст, на еврея не похож, на кавказца – тем более. Мимо проходит хулиганье и вдруг начинает приставать. Странно, правда?
– Странно, но не очень. Обычно малолетняя шпана взрослых мужиков не трогает, но кто их знает, что им на этот раз в голову взбрело? Может, закурить попросили, а он не дал. Или раньше поймал кого-то из них, когда ему с машины колесо скручивали. Или просто ломка подступила. Или глюки.
– Да, – согласился Шерстобитов, – это все объяснимо. Самое интересное начинается потом. За гаражами, где его били, было грязно. Днем прошел дождь, земля везде уже высохла, но там низина, лужа к вечеру высохла, а грязь осталась. Свет фонарей туда не достает, сразу и не поймешь, что грязно. Грязь не очень сильная, не настолько, чтобы поскользнуться, просто земля мягкая. Думаю, убийцы этого даже не
