Эта история уже стала легендой. Один полковник милиции завербовал большого человека в службе безопасности крупной компании. А потом совершенно случайно обнаружилось, что с точки зрения этой компании дело обстояло совсем наоборот – начальник отдела внешней безопасности завербовал большого человека в московской милиции. Разразился скандал, который замяли, по слухам, шестизначной суммой в долларах, но если вдуматься, ничего скандального не произошло. Эйнштейн был прав, все в мире относительно, все зависит от того, с какой точки зрения смотреть на вещи. Что плохого в том, что два уважаемых человека обменялись взаимно интересующей информацией к обоюдной пользе? Но бюрократам наверху трудно объяснить, что от обмена информацией пользы бывает больше, чем вреда, вот и приходится писать глупые бумажки с нелепыми словами. Вербовка проведена успешно, осведомитель докладывает… Тьфу!
– Ага, та самая история, – подтвердил Шерстобитов и выжидательно посмотрел на меня.
Я отреагировал точно так, как он ожидал.
– И в самом деле, – сказал я, – почему бы двум хорошим людям не завербовать друг друга? Только бумажки я подписывать не буду, это для лохов.
Когда мент вербует осведомителя, он всегда старается взять с него подписку о сотрудничестве. Юридической силы эта филькина грамота не имеет, годится она только для шантажа осведомителя, на тот случай, если он вдруг больше не захочет таковым оставаться. Менты всегда говорят, что без этой бумажки нельзя, но это неправда.
– Без базара, – сказал Шерстобитов. – Я тоже ничего подписывать не буду. – Он глупо хихикнул.
– Вот и замечательно, – сказал я. – Позавчера был убит Владимир Глотов, сотрудник ОАО «Кохинор». Мне хотелось бы почитать уголовное дело.
Оперуполномоченный вытащил из сумки CD-болванку в бумажном пакетике и положил ее себе на колени.
– Почитаешь, – сказал он. – Если что неясно, спросишь. А теперь можно я позадаю вопросы?
– Задавай, – согласился я.
– Кем был Глотов?
– Сисадмин в «Кохиноре».
– Простой сисадмин? – Шерстобитов скептически посмотрел на меня. И я поспешил уточнить:
– Не совсем. Формально его должность называется «главный консультант», фактически он был замом начальника IT-отдела. Стал бы и начальником, если б был хоть чуть-чуть пригоден к административной работе. Если верить тому, что мне с утра рассказали, Глотов занимался всем техническим руководством, а Вронский, начальник отдела, выполнял только представительские функции: подписывал бумаги, сидел на совещаниях…
– Чем занимается «Кохинор»?
– Не знаю.
– Да ну? – удивился Шерстобитов. – Ты же отвечаешь за их безопасность.
– Чтобы отвечать за безопасность предприятия, не обязательно вникать в детали производства, – сказал я, стараясь, чтобы физиономия была честной. – В таких делах чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Они клепают что-то оборонное, а что именно, я никогда не выяснял. То ли прицелы для танков, то ли радары для вертолетов.
На самом деле работа на оборонку составляет менее десяти процентов всей деятельности «Кохинора». Оборонные заказы берутся лишь для того, чтобы получить статус режимного предприятия и тем самым сократить взятки компетентным органам. Когда территория завода окружена забором с колючей проволокой, а охрана вооружена короткоствольными автоматами, гораздо труднее прикопаться к тому, что большая часть продукции завода, мягко говоря, незаконна. Пиратские CD и DVD, микросхемы для адаптации «серых» мобильных телефонов к российским сетям, специфическое электронное оборудование, не поступающее в открытую продажу, но обязательно имеющееся в службе безопасности каждого серьезного банка, и многое-многое другое. Однако моему собеседнику об этом знать не положено, мал еще.
– Немного странно, – заметил Шерстобитов. – Я сегодня утром был в ОБЭП, поговорил там кое с кем, полазил по базам данных… Сдается мне, в «Кохиноре» не все чисто. Если взять открытые данные по «Кохинору» и сравнить… ну, ты понял.
Я пожал плечами. Невозможно скрыть абсолютно все следы противозаконной деятельности. Ассортимент и объем комплектующих и продукции, количество рабочих разных специальностей, заявленная прибыль, список выставок, круглых столов и светских тусовок, которые посещают руководители предприятия, – если всю эту информацию собрать воедино и проанализировать, не так уж трудно определить, чем фирма действительно занимается и как именно она пудрит мозги компетентным органам. Другое дело, что люди, способные сделать правильные выводы, давно прикормлены, равно как и их начальство. Если директор предприятия не борзеет, не зажимает положенную по понятиям часть прибыли, проявляет должное уважение к лицам, достойным уважения, и не занимается совсем уж нехорошими делами, вроде наркотиков или детской порнографии, то и милиция, и ФСБ смотрят на такие фирмы сквозь пальцы. На «Кохиноре» все эти условия выполнялись.
– Однако не мое это дело, – резонно заметил Шерстобитов. – А почему, кстати, название такое странное?
– Название как название, – ответил я. – Около моего дома есть пивной ларек с вывеской «Вакханалия», вот это действительно странное название.
– Логично, – согласился Шерстобитов. – Но вернемся к нашим баранам. Почему ты ко мне обратился?
– Как почему? Убили нашего сотрудника. Если я ради Володи Глотова даже задницей не пошевелю, что обо мне люди подумают?
– Люди не заметят, шевелил ты задницей или нет, – возразил оперуполномоченный. – Кроме того, убийство из хулиганских побуждений – преступление специфическое, такие дела раскрываются только по горячим следам. Если в течение часа отморозков не поймали, потом их можно взять только чудом. Я бы на твоем месте не стал тратить много времени на это дело.
