дома. Воспоминания о Школе мы тебе сбросим, будешь нормальным человеком.
– Вы же знаете, что нормальных здесь нет! – воскликнул Филипп. – А после влипания вообще… все! Конец!
– Твои трудности, – холодно произнес лейтенант. – Отправляйся в кубрик и жди распоряжений.
Женщины проводили Филиппа равнодушными взглядами и в ту же секунду выбросили его из головы.
– По поводу перемен, – напомнила Марта. – Надеюсь, с нами Школа так не поступит? Сколько мы их сейчас намолотили?
– Я не считал, – отмахнулся капитан. – Но если вы покажете хотя бы половину результата в условиях реального боя…
– Значит, перевод?! – радостно взвизгнула она.
– Успеется, – сказал Игорь. – Где там наша Зоя?
– Спряталась, – хохотнул капитан. – Так спряталась, что до сих пор найти не могу.
– Хорошо. Ну что, передохнули? Меняемся: Марта – водитель, Анастасия – стрелок. Тихон, ты как, готов к продолжению? Тогда все по местам.
Тихон разместился в лежачем кресле и самостоятельно натянул датчик. Еще до того, как Игорь опустил крышку, он уловил тошнотворный аромат клубники и, вспомнив лихой жест старушки, показал лейтенанту большой палец.
Снова вертящийся шарик и тяжесть в руке. Клубничный запах стал почти невыносимым.
– Космос – это всего лишь гигантский объем пустоты, – как ни в чем не бывало продолжил диктор. – Единственное, за что стоит сражаться, – это пригодные к заселению планеты. В настоящее время их разведано около тысячи, Конфедерации принадлежат только сто двадцать шесть. На основе косвенных данных можно предположить, что конкурами освоено, по крайней мере, в двое больше. Поскольку рождаемость в развитых колониях Конфедерации сравнима со смертностью, численность конкуров уже сейчас превышает нашу на пятьсот – пятьсот пятьдесят процентов.
В шесть раз, ужаснулся Тихон.
– Такое соотношение послужило толчком для скорейшего развития революционных технологий. С первых лет войны личный состав сил Конфедерации в боевых действиях почти не участвует. За людей воюют машины.
Тихон припомнил кадры из какого-то интеркино про вторжение инопланетян. Там были страшные зубастые роботы с желтыми полосками…
– Искусственный интеллект – такая же фикция, как и бессмертие. Каждым механизмом управляет человек – либо прямо, либо опосредованно. Первые машины подчинялись обычному радиосигналу. В настоящее время на вооружении Конфедерации находятся машины нового поколения.
Мрак неожиданно выключился, и Тихон увидел бесконечную равнину с серой щеткой травы. Это могла быть и Земля. Аляска, или Камчатка, или…
– Не отвлекайся, – приказал голос.
Тихон на мгновение провалился в невесомость и вдруг почувствовал свое тело – не ладонь с холодным шариком, а всего себя: кожу, мышцы, глаза, каждую косточку и каждый нейрон в отдельности. Он ощущал плоть как миллион мелких деталек, организованных в единую систему. Тихон повернул голову, и панорама крутанулась в обратном направлении, но прежде он зафиксировал натяжение сотни тонких нитей в области шеи.
Шаг вперед – тундра понеслась навстречу с такой скоростью, что он инстинктивно вытянул руки. Одновременно с этим впереди раздалось два несильных взрыва. Локтевые суставы отозвались гудением, как после резкого поднятия тяжести. Он недоуменно посмотрел на свои ладони, но на их месте торчали… две короткие трубы.
– Внимание, – вмешался Игорь. Теперь Тихон легко отличал его от диктора. – Как ты, курсант?
– Не знаю… Вроде, ничего, – сказал он, и губчатая трава вокруг заплясала от беспорядочной стрельбы.
– Не волнуйся, я буду с тобой. Если что – сразу вытащу.
– Где я? – Еще две коротких светящихся очереди в свинцовое небо.
– Ты влип, Тихон.
Смысл фразы и интонация, с которой говорил Игорь, странно расходились: угрожающие слова «ты влип» он произнес как сердечное поздравление.
– Куда?
– Лучше помолчи, а то весь полигон перепашешь, – сказал лейтенант.
– Тело оператора остается в кабине, – вновь проклюнулся ничейный голос. – Сознание транслируется в командный блок машины. На время внедрения психоматрицы оператора в КБ он, оператор, субъективно становится самой машиной.
– Не внедрения, а влипания, – поправил Игорь. – У нас это называется так.
Тихон попытался на себя посмотреть, но у него не получилось. Машинная физиология позволяла вращать головой на все триста шестьдесят градусов, произвольно менять остроту зрения и даже наблюдать несколько предметов сразу – кажется, он имел не менее пяти независимых глаз – однако, получив новые возможности, Тихон утратил кое-что из того, что без труда мог сделать любой человек, например, увидеть свой живот.
Он отошел назад, и почва стремительно вылетела из-под ног. Тихон снова безотчетно взмахнул руками, покрывая землю неглубокими воронками, хотя уже знал, что упасть для него крайне затруднительно: впереди, там, где он стоял, остались три широкие колеи.
– Согласись, танк с ногами был бы просто смешон, – отозвался на его мысли Игорь.
– Танк?!
– А что же ты думал? Ладно, для первого раза достаточно, вынимаем.
Тихон вернулся к исходному состоянию, то есть к полному отсутствию тела. Он снова парил где-то в небытие.
– Любуйся, – сказал лейтенант, и рядом материализовалось то, чем – или кем? – Тихон был секунду назад.
Сверху броневик оказался квадратом со стороной в три с половиной метра. Три гусеницы-трака, установленные то ли для проходимости, то ли в ответ на троичную моду конкуров, придавали ему сходство с перевернутым конвейером, на котором крутится планета. Вооружение, напротив, подчеркивало его земное происхождение: нижняя башня, широкая и приплюснутая, имела две коротких, но внушительных пушки; верхняя, чуть поменьше, ощерилась четверкой узких длинных стволов.
– Вот в этом обличье ты и будешь воевать, если, конечно, научишься себя контролировать. Название простое: Т-12. Тактико-технические данные постарайся запомнить сразу. Энергетическая установка – неисчерпаемый берклиевый реактор. Скорость на пересеченной местности до двухсот пятидесяти километров в час. Вооружение – два больших и четыре малых всплесковых орудия. Стрельба ведется плазменными сгустками. На орудия заряд поступает из реактора через накопитель. Танк Т-12 – модель субъективно двухместная: водитель плюс стрелок.
– А зачем двое? – с детской непосредственностью спросил Тихон.
– Чтоб было, с кем потрепаться, – смеясь, ответил Игорь. – Управлять машиной и вести прицельный огонь трудно. Так уж устроен человек: если возьмется сразу за два дела, то оба провалит.
– А вот я… На полигоне мне…
– Померещилось, – утешил лейтенант. – Буксовать на месте и при этом палить во все стороны – много ума не надо. Представь, что ты мчишься по оврагам, уклоняешься от конкурских ракет, попутно обрабатываешь данные минной разведки, отслеживаешь два десятка целей, наиболее удобные поражаешь, сам при этом стараешься не подставиться… – Игорю надоело перечислять и он на секунду замолчал. – Естественно, тебе помогает компьютер, но ведь он – часть танка, а танк – это ты сам. Про Т-12 пока хватит, с дополнительным оборудованием познакомишься во время тренировок. Поехали дальше. Утяжеленный танк УТ-9, попросту – утюг.
Тихон увидел черепаху, утыканную разнокалиберными стволами. Впечатление утюг производил донельзя угнетающее. Высота – семь метров, длина – двадцать. На его пологих склонах – назвать их бортами было
