– А на спине? Ну-ка, сними.
Сзади, у левой лопатки, куртка была распорота.
– Показывай плечо! – Распорядилась Ксения.
Я покорно стянул футболку, наполовину пропитавшуюся кровью. Как раз в это время подул ветерок, и левую сторону спины защипало.
– Везет тебе на такие ранения. Но это просто царапина, даже следа не останется. Часто у вас такое?
– До тебя вообще не было. Разве что в кино.
– Средь бела дня, прямо на улице, из автомата… фи! Это из местных кто-то. По твою душу, не иначе.
– Да кому я нужен? Разве что… Есть тут один. Разгуливает по Москве с пистолетом, а как напьется, начинает стрелять. И никто его не ловит, вот что примечательно.
– Раньше вы с ним не встречались?
– Несколько дней назад он утверждал, что я угнал его машину. Потом, правда, передумал.
– Это плохо.
– Что плохо? Что передумал?
– Что такие вещи происходят. Все имеет свою причину. Зря ты здесь задержался.
Девушка без стеснения задрала водолазку. На ее талии был закреплен широкий пояс с рядом узких кармашков. Она достала два металлических стержня и, соединив их наподобие карандаша, занялась моей спиной.
– Может, не здесь? Люди все-таки.
– Готово, – тут же отозвалась она.
– Так быстро?
– Майку выброси, а куртку застегни.
– Это и есть регенератор? – Спросил я, показывая на обыкновенные с виду железки. – Какого века чудеса? Двадцать второго, небось?
– Не важно.
– Ксения, откуда ты? Из какого года?
В ответ она лишь улыбнулась и взяла меня под руку.
– Давай, Миша. Такси, гелиоплан, что хочешь, только быстрее. А то как бы они не вернулись.
Болтливостью Ксения не страдала, и ловить ее на слове было бесполезно, поэтому я пропустил «гелиоплан» мимо ушей и повел ее к метро. Это будет недурная проверка, решил я. Посмотрим, как Ксения ориентируется в названиях станций, как переносит давку и не шарахается ли от летящего из тоннеля состава. Кроме того, нам надо было сделать пересадку на «Третьяковской», и показывать дорогу я не собирался.
Подойдя к кассам, я запоздало вспомнил про деньги.
– А что это такое? – Нахмурилась Ксения. – А, веселые разноцветные бумажки?
– И веселые круглые монетки, – добавил я, закипая. – Придурка из меня делаешь?
– Тебе так хочется вычислить год моего рождения, что это становится неприличным. Деньги я тебе переложила в новые брюки.
Все мое имущество вплоть до носового платка было на месте.
– Два жетона, – попросил я и положил на блюдце десятку. Кассирша замешкалась, и я, нагнувшись к окошку, отчетливо повторил. – Два жетона.
– Сказал, а чего сказал, и сам не понял, – раздраженно ответила женщина с розовыми, упругими на вид щеками.
– Дайте ему карточку, – вмешалась Ксения.
Мне выдали белый картонный прямоугольник.
– Чего, сдачу ждешь, оглашенный? – Захохотала кассирша.
– Банкоматом пользовался? – Спросила Ксения. – Тогда справишься.
Вот и проверил. Я уставился на билет. «Действителен в течение 30 дней с момента первого прохода». Благодарю, но так долго мне не надо. Под надписью – черная магнитная полоса и стрелка, указывающая на маленькую дырочку. Намек, что пора отсюда убираться?
– Пять дней назад в метро пускали за жетоны.
– Ты уверен?
– Да чтоб мне…
– Это плохо, – снова сказала она. – Очень плохо.
Свободных мест в вагоне было достаточно, и мы сели. Ксения держалась естественно, но все же чем-то выделялась, скорее всего именно чрезмерной, показной непринужденностью. Кроме того, она была слишком привлекательной, чтобы не обратить на себя внимания. Ее яркая внешность вызвала шквал заинтересованных взглядов. Ксения не оставила равнодушным даже пришибленного клерка, вошедшего вместе с нами и севшего напротив. Щуплый мужичок в сером костюмчике и блеклом галстуке был похож на крысенка. Над его головой висела реклама какого-то ялтинского отеля с загорелым крепышом, и от такого соседства клерк выглядел еще более ничтожным. Вдоволь налюбовавшись моей спутницей, он положил на колени маленький чемоданчик и задремал.
Ни с того ни с сего Ксения потерлась носом о мою щеку и вполголоса проговорила:
– На следующей выходим. Не сразу, по команде.
В ответ на мой беззвучный вопрос она утвердительно прикрыла глаза: так надо.
За окнами вспыхнул светлый вестибюль станции, и поезд, останавливаясь, натужно загудел. Двери открылись, и люди не спеша потянулись к выходу. Я подался вперед, чтобы подняться, но Ксения накрыла мою руку своей и успокаивающе похлопала. Скромно зевнув, клерк обвел нас скучающим взглядом и взялся за ручку чемодана. В вагон уже заходили новые пассажиры – Ксения не двигалась, лишь сильнее сжала пальцы. Двери начали съезжаться.
– Сейчас, – тихо сказала Ксения и вскочила.
Я вылетел на платформу вслед за ней, едва не застряв в дверях. Состав тут же тронулся, увозя крысенка в темный зев тоннеля. Его реакция вызывала зависть – он чуть не сцапал меня за ворот, однако ему не хватило какой-то доли секунды, и он остался по ту сторону стекла с просьбой не прислоняться.
Ксения дождалась, пока последний вагон не скроется из вида, и заметила:
– Серьезно ты им насолил.
– Знать бы, кому. У тебя что, дар предвидения?
– Нет, к сожалению, просто я уже встречала такие чемоданы. В музее спецвооружения. После него моя аптечка не поможет. Метро исключается, пойдем наверх.
– Лишь бы не сесть в то же такси, – мрачно пошутил я.
– Вот будет потеха, – отозвалась Ксения.
Мы спешно направились к выходу. Стоя на эскалаторе, Ксения достала зеркальце и деловито поправила прическу.
– Кажется, это называется балюстрадой? – Спросила она невпопад, кивая на широкий барьер с круглыми светильниками.
– По-моему, да.
– Перепрыгнуть сможешь? – Ксения была так спокойна, словно речь шла об элементарном физическом упражнении.
– Не пробовал.
– Переносишь центр тяжести на поручень и отталкиваешься ногами, вот и все, – она мило улыбнулась. – После вон того фонаря.
– А ты?
– Куплю мороженое, и сразу назад. Не спорь.
Больше всего меня смущало то, что люди вокруг могут засмеяться. К тому же внизу, в стеклянной будке сидела строгая женщина в красной шапочке, и она могла вызвать милицию. Что бы ни было спрятано в неприметном чемоданчике – духовое ружье, заряженное иглами, или пятиствольный пулемет, я не особенно его боялся, поскольку он был из другого мира. Это там раздаются крики, взрывы и визг тормозов. Кровь там
