у него была разбита левая сторона, а сегодня среда, и Колян сидит в целехоньком «БМВ». Другой бы на моем месте подивился этому странному несоответствию, но я подобными загадками был сыт по горло. Возможно, здесь пересеклись две близкие версии, возможно – не две, а двадцать две, да хоть сколько, лишь бы Тихон учуял, что его настольная книга под угрозой, и примчался ее выручать.
Шурик был рассеян до полного выпадения из реальности – он опять что-то писал. Я не мог понять, в обиде ли он на меня за тот отрывок, или никакой встречи в метро не было, и ему просто не досуг. В минуты творческой активности Кнут настолько уходил в себя, что общаться с ним, тем более, втолковывать какие-то невероятные вещи про путешествия во времени, было бесполезно.
– Саша, нам надо в Выхино, – сказал я трагически просто. – Очень надо.
– Угу, – Кнутовский наяривал на клавиатуре слепым десятипальцевым методом, движением губ дублируя слова, вырастающие на белом поле «Лексикона». – Сейчас, присядь пока, – он ударил по «энтеру» и принялся за новый абзац.
– Саша, через сорок минут мы должны быть там. Если у Музы чешется, возьми диктофон, набрешешь по дороге.
От такой наглости Кнут сбился и набрал три твердых знака подряд.
– Слушай, это ты или не ты?
– Я. По-прежнему застенчивый и тактичный. Но страшно торопящийся.
– Зачем нам в Выхино?
– Увидишь.
Когда мы вышли на улицу, напротив стоял, якобы спрятавшись, все тот же «ЗИЛ». Меня так и подмывало послать ему воздушный поцелуй, но Кнут не спускал с меня глаз.
Мимо проехало три или четыре такси, но все это были «Москвичи», приподнявшие закругленные задницы, точно решившие кому-то отдаться.
– Мы торопимся или нет? – Спросил Кнут. – Чего ты ждешь?
– «Волгу». Желтую «Волгу».
– Ты с кем-то договорился?
– Нет, нам нужно обычное такси.
– Ты уже несколько штук пропустил, – раздраженно сказал Шурик и вытянул руку перед очередным «Москвичом». – Ну? Или едешь без меня.
– Выхино. Двадцаточка, – предложил я таксисту, и он, профессионально учуяв спешку, согласился на четвертной.
На перекрестке что-то не складывалось. В левом ряду, мешая движению, тащился двухэтажный туристический автобус с прозрачной крышей. Я понадеялся, что он проскочит, но как только автобус подъехал к светофору, тот моргнул «желтым», и обтекаемый мастодонт покорно фыркнул тормозами.
– Немцы, – сообщил наш водитель, глянув на номер. – Во всем любят орднунг.
У стоп-линии мы, как и в прошлый раз, стояли первыми, но слева находился высоченный гроб на колесах, и это в корне все меняло. Теперь Тихон даже при большом желании не сможет к нам подобраться, фургон – не велосипед. Мы беспрепятственно проедем вперед, словим на капот кусок брони и полетим дальше – с мертвым водителем и выжатой педалью газа. Такого исхода я, конечно, не допущу, но разве дело в этом? Тихона нет, мы опять остались ни с чем.
Справа подкатила красная спортивная машина. Здрасьте, вас здесь только не хватало!
– Как мы их! – Восторженно высказался таксист. – Взяли и переплюнули все их «Порше» сраные. У меня шурин…
Мне захотелось послать «ЗИЛу» уже не поцелуй, а что-нибудь менее сентиментальное, но я вспомнил, что в нем сидит дама.
– Чего мы там забыли? – Тревожно спросил Кнут.
– Где?
– В Выхино, где еще!
– А… Мы туда не поедем, – отмахнулся я, пытаясь найти в веренице машин что-то похожее на фургон.
Таксист озадаченно глянул в зеркальце, но промолчал.
Тихон не приехал. То ли разочаровался в книге, то ли пришел к выводу, что Кнуту ничего не угрожает. Или приготовил новый финт, с учетом, так сказать, сложившихся обстоятельств. Как я теперь буду оправдываться перед Коляном за потерю товарного вида машины, за унизительную пробежку в тапочках, за все наши наивные приготовления?
Его «БМВ» по-свойски стоял на газоне, рядом с тумбой ручного переключателя светофора. Инспектор, вместо того, чтобы погнать наглеца и заняться службой, мирно толковал с Куцаповым, облокотившись на безукоризненно вымытую крышу.
– Что же он, мурло, его отвлекает! – Обозлился водитель. – Пропустили бы и трепались себе дальше.
– А ты ему погуди, – сказал я. – Давай, давай, не стесняйся.
Таксист немного помялся и бибикнул. Сзади его поддержали, и, осмелев, он снова вдавил сигнал. Куцапов высунулся в окно и вопросительно кивнул. Я в ответ помахал – мол, все, уже можно, и он что-то сказал инспектору. Тот подскочил к переключателю, и светофор без промежуточного «желтого» сразу показал «зеленый».
Таксист пристально на меня посмотрел и нажал на газ.
– Стой! – Опомнился я.
– Здесь, что ли, выходить будете? – Спросил он, набирая скорость. – Сейчас, вот только перекресток проедем.
– Стой! Остановись! – Крикнул я и для пущей убедительности забарабанил по спинке сидения.
До водителя не дошло. Он подал знак «ЗИЛу», чтобы тот пропустил нас в правый ряд, к тротуару. «ЗИЛ» реагировал своеобразно: он чуть отъехал в сторону, а затем резко вильнул и боднул такси крепким покатым боком.
– Да тормози же! – Заорал я, с трудом выдавливая слова из схваченного судорогой горла.
Воздух впереди сгустился, замерцал, и в нем, словно созданные лазерной графикой, проявились две зловещие буквы латинского алфавита.
Михаил в красном «ЗИЛе» был настырен: спортивная машина отлепилась от «Москвича» и повторила свой варварский маневр.
– Это не я! – Испуганно вскричал таксист, призывая нас в свидетели. – Он сам!
Автобус, еще недавно такой медлительный, нагнал нас слева и крепко приложился, компенсируя правый удар «ЗИЛа». Такси отскочило от него, как мячик от теннисной ракетки, и уже само впечаталось в красную машину. В обоих дверях справа вылетели стекла. Водитель бешено колотил ногой по тормозу, но скорость не снижалась. «Москвич» завизжал и пошел юзом. Автобус и «ЗИЛ» разошлись в стороны и снова сошлись, ударив нас с двух сторон. Я почувствовал толчок в спину, одновременно с ним раздался душераздирающий скрип. В выбитые окна ворвалась серая копоть: диски заклинило, но «Москвич» летел дальше, сжигая резину.
Наконец эта страшная бойня прекратилась. Обе машины остановились, и мы встали вместе с ними. Нависла долгожданная тишина, в которой ошалело ворочался водитель.
– Мишаня! Это ж ты все и организовал! – Протянул Кнут. Из его носа капала кровь, однако он был поразительно спокоен.
– Ну, блин, организатор! – Таксист стучал по лобовому стеклу, но оно не вываливалось, и таксиста это бесило.
Автобус мурлыкнул немецким мотором и, вырвав из «Москвича» обе левых двери, сдвинулся с места. Он объехал лежавший на дороге лист металла и, разогнавшись, исчез за поворотом.
– Сашка, прости меня, – заторопился я, хватая Кнута за локоть. – Не могу объяснить, нет времени!
Я хотел бы, чтоб расставание получилось более теплым, но рядом уже затормозил Куцапов, и я запрыгнул к нему в «БМВ».
– За автобусом!
– Что ж ты: «фургон»! Если б я заранее знал, что Тихон там, прямо на месте бы его чик-брык, – он на
