Бориса не врезан.
Звонить перестали, начали стучать. Что за хамство?
– Открывайте, вам телеграмма! – Крикнули на лестнице.
Чего орешь, дура, нет же никого, раздраженно подумал Константин.
– Телеграмма вам! Телеграм-ма! Молния, открывайте!
Голос был казенный, какой-то деловой и страшно спешащий. Костя понял, что бабенция не отвяжется.
– Я никаких телеграмм не жду, – сказал он из-за двери, мучительно осознавая, что допустил ошибку.
– Вы, молодой человек, с ума сошли? Кто их ждет? Они сами приходят.
– Положите на коврик, – упрямо попросил он.
– Мне подпись ваша нужна. Мы и простые на коврики не кладем, а у вас молния. Да выйдете! Что вы там, голый? Мне не интересно, я отвернусь.
Поколебавшись, Костя отодвинул засов и приоткрыл дверь.
В щель просунули руку с пистолетом и, уткнув ствол ему в горло, взвели курок.
– Тьфу, ёп!.. – Сказал он. – Я так и знал.
Глава 3
– Зачем же вламываться? Я бы и сам открыл.
Сухопарый мужчина предпенсионного возраста повертел в руках вырванный с мясом замок и снизу вверх посмотрел на Петра. Жилец имел белые пушистые бакенбарды, и Петр сразу понял, что винтовку он не брал.
– Водопроводчика пускать не желаете, а ФСБ – пожалуйста, – с укором сказал он.
– Так это вы звонили. Я догадался, что там подвох какой-то.
– Неужели?
– Я в ЖЭКе восемь лет проработал. Никто этой профилактикой не занимается. Только по факту прорыва.
Жилец находился в квартире один, да Петр и не представлял, как здесь поместится кто-то еще. В коридорчике можно было разойтись, только втянув животы, а выкуренная на кухне сигарета вмиг задымила и комнату, и санузел.
– Где вы были утром?
– Утром… э-э…
– В десять – одиннадцать.
– Кхе, кхе, хорошее у вас утро. Здесь я был. В половине девятого заплатил за два месяца вперед, получил ключи и остался.
– Кто может подтвердить?
– Даму я, естественно, не назову, я человек порядочный. Соседей спросите, они нам покоя не давали. В стену долбили, как оглашенные.
Петр недоуменно поднял бровь.
– Видите ли, моя девушка достаточно темпераментна… А здесь такая слышимость…
Бровь поднялась еще выше.
– Прописались, так сказать, – смущенно потупился жилец. – Любят меня молодые, что с ними поделать!
Петр недоверчиво посмотрел на его плоские, словно нарисованные губы и подумал, что такого и старые-то любить не должны.
– Вы ведь не из полиции нравов. И потом, она уже совершеннолетняя. Все по закону. К соседям пойдете?
– Нет. Где у вас телефон?
Жилец показал на китайскую подвесную трубку и тактично отошел в сторону, хотя в условиях малогабаритки это выглядело чисто символически.
Два номера молчали. Петр переложил бумажки в карман и набрал третий. Абонент ответил почти сразу, и сразу же Петру не понравился.
– Да-а! – Недовольно протянули на том конце.
– Вы дома? Не уходите никуда, к вам скоро слесарь придет.
– Да-а?
– Трубы обследует, – пояснил Петр.
– А че их обследовать-то? – Развязно проговорил абонент.
Петр вопросительно глянул на жильца. Тот назидательно развел руками и шепотом подсказал:
– Замена центрального вентиля.
– Вентиль меняем, – объявил Петр. – У вас какая квартира? Двадцать третья? В девятнадцатой, прямо под вами, музыкант проживает, у него одно пианино десять тысяч стоит.
– Баксов? – С нездоровым интересом спросил абонент.
– Короче, через полчаса. – Петр перечитал адрес. – Вернее, через пятнадцать минут. Слесарь уже здесь.
– А деньги ему надо платить?
– Это бесплатно.
– Тогда пусть идет.
Отключив трубку, Петр щелкнул пальцами и не прощаясь устремился к выходу. Судя по разговору, человек был не очень уравновешенным и не слишком добропорядочным.
Как бы, правда, не попер в девятнадцатую, обеспокоился Петр.
– Успехов в службе, – сказал ему в спину жилец.
– И вам. Успехов.
Квартира находилась на той же улице. Поднявшись на шестой этаж, Петр остановился у двери и разочарованно присвистнул. Стальная, наскоком не взять. Можно было предъявить красную книжицу, но внутренний голос строго отсоветовал. Человек, хранящий под шкафом винтовку, да еще добытую кровью, с ФСБ общаться не пожелает. А на водопроводчика Петр в своем костюме ну никак не тянул.
Он бегом спустился на улицу и сел за руль. Домчав до ближайшего хозяйственного магазина, Петр купил черный халат и самый дешевый набор инструментов в фанерном чемодане. Отнеся все это в машину, он вывалил железки под сидение, оставив себе лишь отвертку. Подумав, Петр добавил к ней молоток и, придавая ящику рабочий вид, пошкрябал его напильником. Насчет пятнадцати минут он, конечно, погорячился, но в полчаса укладывался.
Петр нажал на звонок и, услышав, как откидывается крышка глазка, сделал лицо простым и светлым.
– Вас предупреждали.
По ту сторону раздалось какое-то невнятное ликование – довольно странное для встречи с работником ЖЭКа.
Обкурился клиент, сообразил Петр. Это хорошо. Чувство боли притуплено, но и реакции никакой. Лишь бы впустил.
– Сейчас, сейчас! – Торопливо крикнули в квартире. – Замок, блин, заело! Ух ты, сука! Заперся, блин!.. Ты только не уходи! Я его, сука, сейчас…
Дверная ручка бешено задергалась, но толку от этого не было. Чем больше внутри бились и изрыгали проклятий, тем меньше Петр верил в их искренность. Кажется, ему пудрили мозги, тянули время. Непонятно зачем: шестой этаж, балкона – он проверял – нет. Разве что уничтожают какие-то улики. Сколько канители из-за несчастного слесаря!
Клиент продолжал активно радоваться его приходу, и Петр постепенно припоминал голос. Это было не совсем нормально – найти знакомого таким вот образом, да и не сильно ему хотелось кого-то находить. Разумеется, кроме обладателя винтовки.
– Не открывается, тварь!.. Слышь, не уходи! Я его сейчас. Я его, суку… Бычок тебе в ноздрю…
– Ренат? Ты?
– А то кто же?! – Весело отозвался Зайнуллин. – Все, сука, не могу. Заклинило ее. Уйди в сторонку,
