Твоя половина мира

притронулась к рукоятке.

С потолка свалился первый винтик, и угол панели начал медленно провисать. Когда дверь открылась, карандаш уже летел вниз. Элен громко чихнула и переступила через порог.

– Да, пра-ахладно на улицсс… – брякнул мужчина ей вслед. – Надо беречься… – Обогнав ее, он призывно махнул рукой. – Баррдак, сама понимашш… Без женского… этта… внимания… и ваще. Тепла.

– Мисс Лаур, в чем дело? – встрепенулся динамик. – Мы потеряли картинку!

– Айн момент! – Жилец скинул плащ и скрылся в ванной.

Не рановато?..

Элен вошла в гостиную и расположилась на диване, покрытом натуральной оленьей шкурой. Безумные деньги.

– Мисс Лаур! – требовательно повторил абонент.

– Заткнитесь там, – прошипела она. – Связь в ближайшее время. Картинка – тоже.

В принципе, она уже могла уйти. Камера благополучно откатилась к стене – без свидетелей. Приладить ее обратно, снова ненадолго, отчитаться перед начальством и смыться.

Уходить, однако, не хотелось. Что-то в нем было, в этом неправдоподобно пьяном мужике, совершенно не умеющим притворяться, и… кажется, притворяющемся всю жизнь. Элен увидела его сразу, как только он вышел из лифта. Он обнаружил ее позже, но заранее пошатывался, будто ожидал кого-то встретить.

Элен оглядела комнату. Помещение нарочито неправильной формы, без параллельных плоскостей, было и уютным, и просторным одновременно. У косого окна стоял автомат-бар из свежего каталога: голосовой интерфейс, неограниченная обучаемость и прочие штучки-дрючки. Деньги в этом доме не переводились.

Выйти, что ли, замуж? Послать все к черту – Компанию, козлиный голосок в трубке или в наушнике, туманные поручения, после которых случаются летальные исходы… Послать всю эту жизнь. Нарожать от него карапузов. Завязывать ему по утрам галстук, верить, что не изменяет, самой изменять нечасто и осмотрительно. По совести.

– Заскучала? – Мужчина, неожиданно возникнув сзади, облокотился на спинку.

Если бы Элен следила за окном, то увидела бы его отражение, но некоторые вещи кажутся слишком простыми.

Теперь от незнакомца разило так, будто он полоскал рот портвейном. Интересно, между прочим…

– …между прочим, как тебя зовут?

– Вячеслав. Но для близких людей – Славик.

И еще интересней, насколько это соответствует действительности.

– Слушай, а как тебя зовут?

– Владимир. Для близких – Вовик.

Дальше можно было не копать. Элен твердо решила, что поступит умнее. При любом раскладе представится… Ну, Леной, хотя бы.

Лена. Лена. Лена. И никаких вариантов.

Славик-Вовик направился к бару.

– Мы же еще не познакомились… – сказал он.

– Лена.

– Я так и подумал. Это имя тебе идет. А я Евгений. Но близкие люди зовут меня Женей… Мы ведь с тобой близкие, Леночка?

«Леночка»… Боже, он говорит, как тот ублюдок из «Хаммера».

– Что ты будешь пить, Леночка?

– А это обязательно?

– Ну-у… нет, конечно.

Или:

– Что ты будешь пить, Леночка?

– На сегодня мне хватит, пожалуй.

– А я выпью, если не возражаешь.

Или даже так:

– Что ты будешь пить, Леночка?

– Женя, алкоголь не всегда полезен. Давай после, а?

Он повернулся и пристально посмотрел ей в лицо.

– Минералки не хочешь?

Вот так номер.

– Да, пожалуй…

– Или пффива? – спросил Женя сам у себя. – Ннет, пфива не полезет…

Покачнувшись, он схватился за глянцевый бок автомата, с точки зрения Элен – совершенно немотивированно. Если бы перед ней стоял форвард, она бы решила, что он пытается компенсировать свой просчет. Но она пока не была уверена.

– Я тошш ввадички… Дершши. – Он протянул ей высокий стакан и опустился рядом. – Ну, Леночка?.. Рассказывай.

– О чем?

– О том, что ты сегодня потеряла.

– Тебе с подробностями, или как?