— Господин полицейский, что же вы от нас кавалера единственного уводите? — кокетливо начала было одна из них, но, увидев неприступное выражение на лице Шерстнева, осеклась.
— Может, сами бы посидели у нас, чайку попили, — залепетала другая, но тоже смолкла.
Беглов протестовал бурно. Он совал Тимофею какие-то бумажки, пропуска. Но Шерстнев стоял на своем. В конце концов, ворча и огрызаясь, оружейный мастер накинул немецкую шинель без погон и вышел вместе с Тимофеем на крыльцо.
Ночь была тихой и лунной. Шерстнев и Беглов шли по теневой стороне улицы, увязая в глубоких сугробах.
Сильно подмораживало. Снег под ногами скрипел.
— За каким чертом я вам понадобился? — снова взорвался Беглов. — Вы же прекрасно знаете, что под меня не подкопаешься. Я работаю в немецкой организации. Да еще в какой! Вы же прочитали удостоверение.
Наша школа полиции не подчиняется. Что вы ко мне привязались?!
— Идите за мной, там узнаете. Нечего болтать, — приказал Шерстнев и свернул в пустынный двор большого дома.
Беглов удивился, но, поколебавшись, последовал за Тимофеем.
Здесь, во дворе, было темнее, чем на улице. Высокие кирпичные стены стискивали его с трех сторон. Вдруг из тени вышел коренастый человек и направился к Беглову и Шерстневу. Беглов отшатнулся и хотел было бежать, но Тимофей схватил его за рукав шинели.
Подойдя вплотную, неизвестный сказал почти неслышно:
— Давайте знакомиться. Меня зовут Геннадий. Я к вам от партизанского командования.
9. Радиограмма Центру от 'Коршуна'
'Утром 2 марта сего года Блестковская гестаповская школа взорвана. По имеющимся у нас сведениям, в момент взрыва там находился почти весь офицерско-офицерско-преподавательский состав. Взрывом был убит заместитель начальника школы, штурмбаннфюрер Отто Кравец серьезно ранен. Полностью уничтожено административное здание вместе с радиостанцией, пострадали два жилых корпуса и гараж. С нашей стороны потерь не имеется.
Успех операции в значительной степени обеспечил заместитель командира нашей группы младший лейтенант Валентин Францевич Готвальд. Проникнув в школу под видом возвратившегося по излечении из госпиталя курсанта школы Зотова, Готвальд не только не вызвал подозрения со стороны противника, но и сумел наладить связь с патриотически настроенной группой курсантов и оружейным мастером школы, военнопленным, бывшим старшиной Евгением Бегловым. Совместно с последним Готвальд в ночь с первого на второе марта положил в канцелярский шкаф несколько килограммов взрывчатки и три противотанковые мины, соединив шпагатом взрыватель с дверцей шкафа. Валентину Готвальду с группой патриотически настроенных курсантов удалось благополучно перебраться в партизанский отряд имени Чапаева. Учитывая исключительное мужество, проявленное заместителем командира группы 'Коршун' во время этой операции, считаю целесообразным ходатайствовать перед командованием о награждении младшего лейтенанта Валентина Францевича Готвальда правительственной наградой.
Командир группы 'Коршун' майор государственной безопасности А. Столяров.
3 марта 1943 г.'
ЭПИЛОГ
В партизанском лагере ждали самолет. На расчищенной посадочной площадке полыхали костры. Столяров и Готвальд стояли на опушке леса, время от времени кто-нибудь из них говорил:
— Кажется, гудит…
— Тише!..
Друзья замолкали, а потом слышался разочарованный голос:
— Показалось…
За деревьями то ли увядал закат, то ли уже светало.
Вокруг стояла тишина, только слышно было, как на другом краю площадки переговаривались дежурившие на аэродроме люди. Самолет должен был взять обратным рейсом несколько больных и раненых, а также Алексея и Валентина. Столяров курил. Кажется, впервые за последние месяцы нервы у него сдали. Неужели всего только несколько часов отделяют его от того момента, когда он окажется в Москве? Невероятно. Просто невероятно. За эти несколько месяцев родные не получали от него известий и, должно быть, уже не раз его хоронили… И вот он жив, жив, жив…
Наконец долгожданный самолет прилетел.
Столяров и Готвальд расцеловались со Скобцевым и Карповичем, Колосом и комиссаром отряда, которые пришли проводить отъезжающих, и забрались в темный салон транспортного самолета, осторожно обходя носилки со стонущими ранеными. Хлопнула дверца люка.
Летчики торопились до рассвета пересечь линию фронта.
Взревели моторы, самолет, прыгая по кочкам, отделился от земли.
Алексеи припал к иллюминатору. Внизу — кромешная тьма, впереди темно-вишневая полоса рассвета.
Алексей жадно искал глазами костер, но никак не мог найти, и лишь, когда самолет развернулся, далекой звездочкой вспыхнул в темноте огонек. Он светился на том кусочке земли, к которому за эти трудные месяцы приросло сердце Алексея, где остались его боевые друзья, а среди них Лещевский, Софья Львовна, Шерстнев.
В который раз Алексей мысленно пожелал им удачи.
— Ну вот и все, — сказал Готвальд, и Алексей скорее догадался, чем увидел, что тот улыбается, — все позади, Алексей Петрович…
— Думается, немало и впереди еще, Валентин.
Готвальд хотел что-то сказать, но промолчал: он понял, о чем говорит Столяров. Впереди будут новые задания, новые опасности, новый риск и, возможно, новые удачи. Собственно, что происходит сейчас? Он, Алексей, солдат невидимого фронта, возвращается домой на побывку. Валентин будет гостем, но не просто гостем… Работа, трудная работа чекиста, разведчика требует навыков, тренировки, глубокого изучения того, что освоили и достигли другие.
Вот этим они и займутся до нового задания.
Примечания
1
Пакетаукцион — гитлеровская организация, которая занималась отправкой в Германию ценностей, награбленных на оккупированных территориях.
