в детстве даже учился играть на рояле. Правда, хороших вин в этой части России, как он слыхал, маловато, но зато женщины… Впрочем, где нет хорошеньких женщин! Он утешал себя также тем, что пополнит коллекцию пластинок русскими песнями.
И все-таки Венцель не испытывал ни волнения при виде новых мест, ни интереса к ним. На середине пути его так разморило от жары, что он задремал.
Проснулся Венцель от того, что скрипнули тормоза «вандерера».
— Что? Что такое, а? — спросил он сонно, сдвигая к затылку сползшую фуражку.
— Кажется, пробка, — ответил Штроп.
— А, черт! — пробормотал, зевая, Венцель. — Доберемся мы когда-нибудь до этого проклятого города?
Впереди возвышались пыльные борта грузовиков.
— Надоело сидеть! Пойду посмотрю, что там случилось, — сказал Штроп, берясь за ручку дверцы.
Разминая замлевшие ноги, Венцель поплелся за Штропом.
Небольшая группа солдат-шоферов устроилась в тени машины. Слышался смех, звуки губной гармошки, звяканье котелков.
При появлении Штропа и Венцеля смех оборвался.
Солдаты вскочили на ноги, приветствуя офицеров. Лица их одеревенели.
Причина пробки стала им ясна сразу, как только Штроп и Венцель дошли до головы колонны. Они увидели, что дорога обрывалась у оврага, по дну которого протекала речушка. Мост через овраг был взорван. Какая-то саперная часть спешно его восстанавливала. Стучали топоры, визжали пилы. Опоры из свежих сосновых бревен уже возвышались над водой.
Объездную проселочную дорогу, изучив карту, предложил Венцель, когда, отъехав с полсотни километров от Минска, их машины попали в густой поток войск и обозов на основной магистрали. Этим путем штурмбаннфюрер рассчитывал добраться быстрей.
— Может быть, вернемся назад? — предложил Венцель. — На шоссе. Тут, видно, работы на полдня.
Но Штроп не обратил на слова своего спутника никакого внимания.
— Кто тут старший по чину? — крикнул он.
К нему тут же подбежали несколько офицеров, и среди них — загорелый майор саперной службы. На пыльном кителе под мышками расплылись темные пятна пота.
— Когда рассчитываете закончить мост? — спросил Штроп.
— Полагаю, часа через три, — торопливо оправляя китель, ответил майор.
— А раньше?
— Совершенно невозможно. Мало людей. Я уже радировал командованию просил помощи.
Несколько мгновений Штроп с холодным интересом рассматривал лицо майора.
— Людей, говорите? Сколько же вам надо человек?
— Ну… — замялся сапер. — Сорок или пятьдесят.
Штроп обернулся к вытянувшимся перед ним офицерам, и взгляд его остановился на обер- лейтенанте, стоявшем тут же. Кивнув головой в сторону видневшегося невдалеке села, Штроп приказал:
— Слушайте меня, обер-лейтенант. Соберите своих солдат и отправляйтесь в это село. Вытряхните из домов всех, кто способен держаться на ногах, и гоните сюда.
Вскоре солдаты привели к мосту группу местных жителей — женщин, стариков. Они испуганно жались друг к другу. Крестьян заставили таскать сырые сосновые бревна для настила. Денщики, ехавшие в другой машине, расстелили для Штропа и Венцеля брезент под кустом. Те, удобно расположившись, наблюдали за работой. Шофер «вандерера» принес бутылку вина и закуску, расставил на скатерти дорожную посуду.
— Этот майор — болван, — говорил Штроп, поднося ко рту бутерброд с ветчиной. — Жалуется на недостаток рабочей силы, когда она у него под боком.
Впрочем, таких типов я встречал не раз. Их главная беда в том, что они еще не почувствовали себя хозяевами на завоеванных землях. Ведут себя как гости.
А мы здесь хозяева, штурмбаннфюрер. — И, описав вокруг себя рукой полукруг, добавил торжественно: — И это все наше, на вечные времена.
Настроение у Штропа по-прежнему было отличное: он на этот раз даже позволил себе выпить глоток вина.
Часа через полтора мост был готов. Черный «вандерер» пропустили на ту сторону реки первым.
6. Где-то скрывается генерал
К приезду Штропа и Венцеля комендант города майор Патценгауэр позаботился о помещении для полиции и гестапо. Это был двухэтажный особняк, отгороженный от улицы палисадником с зарослями сирени и акаций.
Венцель и Штроп осматривали помещение, пока солдаты из строительного батальона расставляли мебель.
Штроп остался доволен своим кабинетом. Это была продолговатая большая комната с лепным потолком и дорогой люстрой, которая вызвала живейший интерес и у Венцеля.
Кабинет Венцеля был обставлен менее роскошно — и стол поменьше, и люстра поскромнее. Это не очень существенное обстоятельство все же укололо самолюбие начальника полиции.
— Обратите внимание: подвески из чистого хрусталя, а украшение на ободе — настоящее барокко.
Штроп усмехнулся краешком тонкого рта.
— Эта люстра теперь собственность германского государства, и вы, Венцель, напрасно бросаете на нее жадные взгляды аукционера.
…Через несколько дней секретная служба донесла о том, что где-то в окрестностях города или в самом городе скрывается раненый командир русской пехотной дивизии — генерал.
Этот факт очень заинтересовал и Венцеля. Он немедленно вместе с доложившим ему о скрывающемся русском командире сотрудником пошел в кабинет Штропа.
— Генерал? — переспросил Штроп.
— Да, генерал-майор, — ответил Венцель. — Его фамилия Попов.
Все несколько мгновений молчали.
Первым заговорил главный следователь:
— Нужно произвести немедленную перерегистрацию жителей.
— Она уже давно началась независимо от этого, — сказал Венцель.
— Вам известны приметы этого генерала? — осведомился Штроп у полицейского.
— Весьма приблизительно. Возраст около сорока, волосы русые, глаза светлые, рост выше среднего.
— Так, — Штроп задумался. — Немедленно прочешите весь город и ближайшие деревни. А также проверьте раненых, что лежат в больницах. Надо направить в больницы свою агентуру. Желательно из числа проверенных пленных или медицинского персонала. Если этот генерал прячется в городе, то наверняка по подложным документам. Вам, Венцель, придется взять на себя хлопоты по агентуре. Эта мера поможет нам выявить не только одного генерала Попова, но и еще кого-нибудь.
Когда начальник полиции и главный следователь остались одни, Штроп сказал:
— А недурно бы утереть нос молодчикам из абвера. Покажем им, как надо работать.
— Я думаю, что с вашим опытом… — начал было Венцель, но Штроп оборвал его:
— Пора приступать к делу.
В тот же день, изучая личные дела персонала Субботинской больницы, Венцель натолкнулся на фамилию медицинской сестры Маргариты Ивашевой. Из документов этой сестры явствовало, что ее мать из