дольним. — Проверить. —
(Сугробы, Масляница [89], разное)
Золоторыбкино корыто?
Еще кому-нибудь!
Мне в этом имени другое скрыто:
Русь говорю как: грудь.
Для записной книжки:
Ворожба по сугробам. — Весна: дребезг — ударная весна (весна в ударном порядке)
— что даже весна
У нас | — в ударном порядке!
них |
Не улицы — пролеты. Тротуары плывут небом. «Высугробить». — Но сугробов тех не высугробить. — Оглядываться в будущее. Сон у Б-сов под шубами. — Цветной стереоскоп. — Через сонные пространства. — С лихвой — коновязь — чебезга. —
Я, кому-то, о польском золотом корридоре: — Трагический транзит.
Аля: — «М.! Знаете, у Вас сейчас вид всех свобод — как их изображают: волосы змеевидные, плечо вперед и всё существо как-то дыбом».
Я кому-то: — Я наверное любила бы гребенки… (видение высоких коралловых гребней времен Валерииной матери [90] — или много раньше: le peigne implante [91] — Неаполь).
Любила бы — если бы что? Очевидно, если была бы женщиной.
Женственность во мне не от пола, а от творчества.
Парки сонной лепетанье — такая.
Да, женщина — поскольку колдунья. И поскольку — поэт.
Февраль 1922 г.
Здесь кончается моя старая верная московская тетрадь (черепаха, ящерица, та, которую десять лет спустя с любовью грею на солнце). (1932 г.)
Несколько записей, случайно не внесенных и относящихся к марту 1921 г., т. е. к году до:
Кто закон голубиный вымарывал?
Непереносным костром в груди
Вражда — вот пепл ее, на бумаге.
Непереносны на площади
Чужие гимны, чужие флаги.
Непереносно, когда рожден
Сынoм, сыновнейшим из сыновних,
Святые ризы делить с жидом
И миновать ее гроб на дровнях.
И знать, что тело ее черно,
Что вместо матери — тлен и черви.
О, будьте прокляты вы, ярмо
Любви сыновней, любви дочерней!
И знать, что в каждом она дому,
И что из каждого дома — вынос.
— Непереносно! — И потому
Да будет проклят — кто это вынес!
Март 1921 г.
Изнемогая как Роландов рог…
Как нежный шут о злом своем уродстве
Я повествую о своем сиротстве…
За князем — род, за серафимом — сонм,
За каждым — тысячи таких как он,
Чтоб пошатнувшись — на живую стену
Упал и знал — что тысячи на смену!
Солдат — полком, бес — легионом горд,
За вором — сброд, а за шутом — всё горб.
Так, наконец, усталая держаться
Сознаньем: перст и назначеньем: драться
Под свист глупца и мещанина смех
— Одна из всех — за всех — противу всех! —
Стою и шлю, закаменев от взлету
Сей громкий зов в небесные пустоты.
И сей пожар в груди тому залог
Что некий Карл тебя услышит, Рог!
Март 1921 г.
Не в споре, а в мире —
Согласные сестры.
Одна — меч двуострый
