себе длинные стебли желтой лилии. Выдернул сорняк. Стебель толщиной в палец, высотой значительно выше цветка. Потом другой, третий. Руки его уже не вмещали всех сорняков, все покрылось грязью. Сколько же здесь предстоит работы!
Террористы не мешали людям заниматься, чем они хотят. Они просто заняли посты вдоль стены через равные промежутки друг от друга. Облокотившись на стену, они подставляли лица солнцу. Хорошо, что нашлось наконец новое занятие. Можно снова почувствовать в руках оружие, стать военным отрядом. Заложники озирались и потягивались. Некоторые ложились на траву, другие любовались цветами. Что касается Гэна, то он смотрел не на растения, а на солдат. Он наконец нашел Кармен, и она едва заметно ему кивнула и указала винтовкой в сторону высокого дуба. Все вокруг, казалось, излучали радость! Кармен хотела сказать: я сделала это для тебя! Это я попросила командира! Но ей не привыкать было обуздывать свои эмоции. Чтобы сдержать улыбку, ей пришлось отвернуться от Гэна.
Гэн нашел Роксану Косс, которая гуляла рука об руку с господином Осокавой. Они вели себя так, словно были в этом саду одни. Сегодня утром в их облике что-то изменилось, и Гэн задумался, а не изменился ли и он после этой ночи? Ему не хотелось их беспокоить, но он не знал, сколько еще времени им позволят провести в саду.
– Я нашел парня, – сказал он.
– Какого парня? – спросил господин Осокава.
– Который пел.
– Ах да, ну конечно, Сесара!
Гэн повторил все сказанное по-английски, и они втроем направились к дубу, который находился в самом дальнем углу сада.
– Он там? – спросила Роксана. На самом деле она едва могла сосредоточиться, свежий воздух кружил ей голову, буйная растительность рябила в глазах. Она восторженно подставляла лицо под солнечные лучи. Ей хотелось гладить оштукатуренную стену, приглаживать пальцами траву. Никогда прежде она вообще не думала о траве.
– Вот это дерево!
Роксана запрокинула голову и увидела башмаки, болтающиеся среди ветвей. Затем она различила зеленую рубаху, даже часть подбородка. – Сесар?
Среди листьев показалось лицо.
– Скажите ему, что он пел замечательно! – обратилась она к Гэну. – Скажите ему, что я хочу стать его наставницей.
– Она меня обманывает! – крикнул сверху Сесар.
– А как ты думаешь, почему мы здесь? – спросил его Гэн. – Разве это похоже на обман? Мисс Косс захотелось выйти в сад, чтобы с тобой поговорить, а командиры разрешили выйти всем. Разве тебе не кажется это убедительным?
Что правда, то правда. Со своего наблюдательного пункта Сесар видел все. В сад вышли все три командира и все бойцы, кроме Хильберта и Хесуса, которые остались охранять дом. Заложники бродили по саду как слепые или пьяные, они натыкались на деревья, отфыркивались, покачивались на нетвердых ногах и внезапно садились на землю. Они влюбились в это место. Рухни сейчас стена, они бы все равно отсюда не ушли. Начни солдаты подталкивать их в спины винтовками, чтобы они убрались отсюда вон, и они бы все равно прибежали обратно.
– Так, значит, вам разрешили выйти? – сказал Сесар.
– Ведь он не собирается поселиться на дереве, не так ли? – спросила Роксана.
Больше всего Сесара удивляло, что его забыли при построении. Он бы, разумеется, явился. Единственное, чем можно объяснить такую забывчивость, это суматохой при принятии ответственного решения. О нем забыли все, кроме Роксаны Косс.
– Она не считает меня дураком?
– Парнишка хочет знать, не считаете ли вы его дураком, – перевел Гэн.
Роксана вздохнула от этой детской самонадеянности.
– Сидеть на дереве действительно очень глупо, но к пению это не относится ни в коей мере.
– Глупо сидеть на дереве, но петь – совсем не глупо, – перевел Гэн. – Спустись и поговори с ней.
– Что-то мне не очень верится, – снова сказал Сесар. Но на самом деле он уже поверил. Ему уже представилось, как они поют вместе, взявшись за руки, и их голоса сливаются в единое целое.
– И что же ты собираешься делать, жить на этом дереве? – спросил Гэн. У него уже заболела шея от постоянного запрокидывания головы.
– Ты говоришь прямо как Кармен! – объявил Сесар. Он уже ухватился рукой за нижнюю ветку. Но от слишком долгого сидения на дереве ноги его затекли, одна просто совсем занемела, и, когда он спрыгнул на землю, они совсем не держали его. Он рухнул как подкошенный, попутно ударившись головой о ствол.
– Ах! – сказала Роксана Косс, бросившись перед ним на колени и приложив руки к его голове. Она чувствовала, как в его висках стучит кровь. – О боже, я вовсе не имела в виду, чтобы он рушился с дерева!
Господин Осокава заметил улыбку на губах мальчишки. Она едва проступила, а потом немедленно была изгнана с губ. При этом глаза оставались закрытыми.
– Скажите ей, что с ним все в порядке, – сказал господин Осокава Гэну. – И скажите ему, что он вполне может уже встать.
Гэн помог Сесару занять сидячее положение, прислонив к стволу дерева, как тряпичную куклу. Ссадина на голове не помешала ему открыть глаза. Роксана Косс стояла на коленях рядом с ним так близко, что, казалось, он может заглянуть ей внутрь. Заглянуть в голубизну ее глаз! На расстоянии они казались ему не столь глубокими, не столь таинственными. Она все еще была одета в белую пижаму и халат, и не более чем
