Сталину о практике ведения следствия в МГБ. Его часто печатают и на него ссылаются, не задаваясь одним-единственным вопросом: а зачем оно вообще понадобилось, это письмо? По содержанию и стилю это переписанная методичка какой-нибудь школы милиции. Все, что там говорилось, Сталин прекрасно знал, еще когда товарищ Абакумов пешком под стол ходил. Зачем одному писать на многих страницах, а другому читать столь очевидные вещи? Им что, заняться больше нечем?
Так вот: в этом письме есть фраза о том, что в крайних случаях применяются физические методы воздействия, да еще говорится это со ссылкой на знаменитую сталинскую «шифровку о физических методах» от января 1939 года – а это документ в высшей степени подозрительный в смысле подлинности. Уже от одной этой ссылки письмо тоже становится подозрительным, а учитывая изложенное в предыдущем абзаце, оно уже подозрительно в квадрате. И самое простое предположение, что оно было сфабриковано при Хрущеве в меру талантов и умений (надо сказать, невеликих) тогдашнего аппарата КГБ исключительно ради этой самой фразы о «физических методах» – как одно из доказательств того, что в МГБ били подследственных. И подобных документов довольно много.
Кроме того, хрущевцы и тут верны себе в своей неумеренности. Они постоянно и чрезвычайно топорно стараются всех убедить, что Абакумов фальсифицировал данные следствия и применял пытки. И, учитывая фирменный стиль этой публики, есть основания предположить, что, коли они так сверхнастойчиво это утверждают, то как раз этого он и не делал.
– Стало быть, ни при Берии, ни при Абакумове пытки не применялись?
– Бесспорных доказательств, что руководство органов санкционировало их применение, пока что нет. Кроме, может быть, фронтовых отделов СМЕРШа, но война есть война. И то не факт…
– А зачем вообще нужны обвинения в применении пыток?
– О, вот это и есть самое интересное! Я думаю, ответить можно одним словом: реабилитация! Можно отменить приговоры, но ведь оставались следственные дела, оставалась масса людей, которые что-то помнили. Все это надо было как-то объяснять, и какое объяснение может быть лучше, чем пытки? Оно снимает все вопросы.
– Но если люди действительно были невиновны…
– Не надо путать разные потоки реабилитации. Невиновных освободили еще при Берии, до войны, а о том, чтобы разрабатывать остальные пласты «тридцать седьмого», Хрущев додумался позже, не в 1953 году. А тогда ему в первую очередь очень надо было закопать Абакумова, и что для этого могло быть лучше, чем сделать из него второго Ежова? Решение заняться спасением жизни и чести «невинных жертв» зверя- министра было грамотным, правда сразу же возникла проблема – где эти жертвы взять. А поскольку никаких послевоенных репрессий не было…
– ?!
– Да-да. Не было никаких репрессий после войны. В конце 40-х годов, не считая пособников оккупантов и бандитов, по политическим делам арестовывалось 20–30 тысяч человек в год на огромную страну. Это что – репрессии? Пытаясь решить эту проблему, хрущевцы затеяли такую замечательную вещь, как реабилитация «тройками» – в лагеря выезжали комиссии из трех человек и после рассмотрения дела – не следственного, а лагерного! – и краткой беседы с заключенным выписывали справку о реабилитации. «За что сидишь?» – «Да я от седла крыло отрезал на подметки».
– Какое такое седло?
– Это цитата из бессмертного романа «Как закалялась сталь», там есть замечательная сценка подобной «ревизии» тюрьмы. Кто не читал, очень рекомендую, хорошая книжка. И лишь потом «хрущевцы» надумали взяться за «тридцать седьмой», при этом представив всю массу репрессий как репрессии против партии. Но все это происходило несколько позже. А пока надо было срочно проводить параллель между Ежовым и Абакумовым и объявлять фальсифицированными некоторые важные дела, чтобы привлечь к себе определенные социальные группы. «Дело авиапрома» – деятелей промышленности, «дело еврейского антифашистского комитета» – евреев и, соответственно, интеллигенции, «ленинградское дело» – партаппарат, и потом, думаю, у Хрущева в нем был свой интерес.
– Значит, вы считаете, они все-таки были связаны? И «беловежский сговор» мог состояться еще в 40-е?
– Очень уж он трепетно и нежно относился именно к «ленинградцам». Можно, конечно, предположить, что это работа на публику, но можно и другое – что «ленинградская группа» на самом деле была куда больше, чем предполагалось, и замешан в этом деле не только Ленинград. В том, что в конце 40-х годов мог, в качестве одного из вариантов, готовиться «беловежский» сценарий, я тоже не вижу ничего невероятного – если до него додумались в 90-е, то почему не могли додуматься на полвека раньше? Если это так, то теперь уже трижды понятно, почему убрали Абакумова – этот бы вытащил на свет все, до последнего корешка.
– И вы полагаете, что «ленинградское дело» – «чистое»?
– А какие у меня основания считать его фальсифицированным? Хрущевская реабилитация? Извините, это «заказняк». О самом деле никто ничего не знает. Во всех материалах, ему посвященных, нет никаких упоминаний о том, что кто-то из авторов этих исследований его читал. При том, что к громким делам, несмотря на все рогатки, один-два человека всегда ухитрялись пробиться. Так что это еще очень большой вопрос – существует ли оно или же было уничтожено при Хрущеве. И пока не будут опубликованы хотя бы важнейшие документы «ленинградского дела» или пока к нему не прорвется кто-нибудь из серьезных исследователей, каждый вправе предполагать все что угодно, если это совпадает с теми обрывками информации, которыми он располагает. Вот я и предположила, что дело это вполне реально.
То же самое и «дело авиапрома» – судя по последним исследованиям, оно вполне реальное…
– Но его фигуранты были реабилитированы еще при Берии! Как вы это объясняете?
– Тут есть целых три варианта. Первый – что Абакумов отнесся к «делу авиапрома» как контрразведчик, а Берия как производственник. А производственников он всегда защищал, как Брестскую крепость. Здесь действительно вопрос тонкий: самолеты были некачественными по причине преступной халатности или это обычный производственный брак? Да и сидели Шахурин и Новиков не по политическим статьям, а за преступную халатность. Второй – что это политический ход: дело было связано с именем Маленкова и его компрометировало, а Маленков все-таки глава государства. А третий – что это игра с целью усыпить бдительность заговорщиков, для которых освобождение Абакумова было смертельно опасным. Я беру третью версию, по чисто художественным причинам – все-таки это детектив…
– Но как же закон? Ведь по закону они, в таком случае, виновны?
– По отношению к закону Берии был свойствен цинизм особого рода. Он боялся посадить невиновного и делал все, чтобы подобного не произошло, – об этом есть конкретные свидетельства. И также есть конкретные свидетельства, что он нисколько не боялся освободить виновного, если считал, что это пойдет на пользу делу. Существует, кстати, еще и четвертая версия – Берия проверил «дело авиапрома» и не нашел оснований для реабилитации, о чем и доложил Президиуму ЦК.
– ?!!!
– …А потом его докладные и соответствующее постановление ЦК были изъяты и заменены другими текстами. Возможен и такой вариант, он вполне в духе публики, пришедшей к власти. Может быть, это была часть платы Маленкову за лояльность на пленуме. Повторяю: им очень нужно было замазать Абакумова и реабилитировать «ленинградцев».
– Зачем?
– Как – зачем? Затем, что они и сами тоже…
– Были «агентами влияния»?
– «Агентами влияния», или же просто агентами, или связаны с заговором, или подвергались шантажу. Кого-то, вероятно, использовали «втемную»… Детально я этим вопросом еще не занималась, и пока могу сказать только одно: очень похоже на то, что в верхушке КПСС действовала группа, тесно связанная с Западом либо как агенты, либо как союзники.
– И как же, в таком случае, быть с «хрущевской реабилитацией»?
– А вот тут-то все и упирается в ключевой вопрос, вокруг которого мы крутимся. Как квалифицировать события 26 июня 1953 года? Были ли они государственным переворотом, или это просто верхушечная разборка за власть? Если это переворот, то все реабилитации, которые от судебного приговора отделены
