– А мне говорили, что ты умеешь читать и писать.
Резкая смена темы разговора застала Джоанну врасплох.
– Кто говорил? – вскинулась она, соображая, стоит ли признаться в этом или лучше все отрицать.
– Не помню, – солгал Рори.
Он посмотрел вверх, на башню, как бы прикидывая ее высоту.
– Может, отец Грэхем как-то упомянул, что ты получил кое-какое образование. А что, это не так?
Краем глаза Рори наблюдал за внутренней борьбой, которая отражалась на выразительном лице Джоанны. Она явно не могла решить, сказать ли ему правду или придумать очередную историю.
«Ну, давай, малышка, прыгай прямо в ловушку».
Джоанна молчала, и Рори зашагал дальше. Как он и ожидал, она не смогла противиться соблазну представить дворового мальчика полной противоположностью глуповатой наследнице.
– Да, это так, – наконец ответила она. – А почему вы спрашиваете, милорд?
– По-моему, твои таланты не смогут в полной мере реализоваться в конюшне. Ты умный парень. Пойдем-ка в библиотеку, напишешь письмо под диктовку.
– Но обычно Сьюмас пишет все письма, – возразила девушка, стараясь не отстать от Маклина.
За ними наблюдало множество глаз. Рори почти физически ощущал на себе их взгляды. Макдональды внимательно следили за тем, чтобы с их обожаемой хозяйкой чего-нибудь не случилось.
Рори слегка улыбнулся и коротко кивнул, приглашая Джоанну следовать за ним. Он не хотел продолжать разговор при свидетелях, жадно ловивших каждое его слово.
– У него достаточно дел и без этого. Он должен вести счет мешкам с зерном, следить за урожаем ячменя и овса, отвечать за отправку шерсти и кожи. Я не собираюсь загружать его еще и моей перепиской.
– Отец Томас тоже умеет писать и читать. – Джоанна, казалось, была полна желания помочь. – Он знает английский и греческий и еще латынь.
– Письма, которые я должен отправить, будут написаны на самом обычном гэльском языке, на котором мы с тобой говорим каждый день, – ответил Маклин. – И к тому же святой отец сейчас занят. Я просил его оставаться в часовне в течение нескольких дней. Ты знаешь, что кто-то постоянно задувает свечи, зажженные перед алтарем Божьей Матери в честь новобрачных?
– Это ужасно! – возмущенно воскликнула Джоанна.
Она натянула шапку на уши и изобразила на лице отвращение.
– Кто посмел совершить такое святотатство?
– Какой-то негодяй, который не боится адского пламени.
Джоанна остановилась и с ужасом посмотрела на Рори.
– Вы думаете, это так серьезно? Разве это смертный грех?
– Я не знаю большего греха, чем препятствовать молитве другого человека. А ты знаешь?
Джоанна судорожно сглотнула. Ее голос был еле слышен:
– Я никогда не думал об этом. Ну, то есть не думал, что задуть свечи – это препятствовать молитве.
– Когда я поймаю этого мерзавца, – сказал Рори, угрожающе понизив голос, – я устрою ему такое, что адский огонь покажется ему ласковым солнышком.
Сердце Джоанны замерло, во рту пересохло.
– А что, – прохрипела она, – что вы сделаете с ней, в смысле, с ним?
– Раскаленные клещи. Тиски для пальцев. Дыба.
Джоанна так сжала руки, что побелели костяшки пальцев.
– Вы так сурово накажете человека только за то, что: он задул свечи в часовне?
Одной рукой придерживая кинжал, Маклин взглянул на Джоанну и плотоядно улыбнулся:
– Именно так поступают с еретиками.
Джоанна шагнула назад, почти потеряв дар речи.
– С еретиками? – еле слышно прошептала она.
– Хватит болтать, парень. – Рори ухватил ее за локоть и повел в библиотеку. – У нас куча дел.
Джоанна покорно плелась за Маклином в библиотеку своего деда, мучимая самыми мрачными предчувствиями.
Маклин опустился в резное кресло возле стола, заваленного документами и планами, и кивком указал Джоанне на лист бумаги, заточенное перо и маленький пузырек с чернилами.
– Ну что ж, посмотрим, как ты умеешь писать. – В его голосе явно слышалось сомнение.
Всем видом он показывал, что не верит в образованность чумазого сироты.
Сейчас она ему покажет!
