— Нет, — превозмогая боль в отбитой заднице, ответил он. — Ничего.
Он посидел, приходя в себя от падения. Элор принесла пойманную добычу.
— Это тебе, — сказал Стас.
— А что с ними делать? — недоуменно спросила дочь правителя. Стас не сразу сообразил, что она не шутит.
— Выпить, конечно. Варить не в чем, жарить — тоже.
— А как их пьют?
Стас выхватил яйцо и осторожно проделал дырочку:
— Вот и все. Пей. Будто из бокала.
Элор улыбнулась и прильнула к скорлупе губами.
— Не пьется! — обиженно заявила она.
— Соси сильнее, — ухмыльнулся Стас. — И глотай.
— Вкусно, — проговорила Элор, вытирая губы. — Ты тоже попей.
— Я уже пил, на дереве. Не хочу.
Самостоятельно расправившись со скорлупой, она выпила и второе. «Девять с половиной недель», — подумал Стас, видя, как две капли белка упали на ее грудь. Он невольно облизнулся.
— Ты все-таки не ел! — укоризненно произнес Элор.
Прошел еще день, прежде чем путешественники достигли ведущего на восток ущелья. Погода баловала теплыми днями, и не усталость, а неизвестность тревожила их.
— Я думаю, Унголия там, — рукой указала девушка.
— Ты уверена?
— Ущелье ведет на восток. Мы пройдем по нему и…
— Ладно, идти так идти.
Они приблизились к высоким, едва не смыкавшимся над головой скалам и увидели следы.
— Смотри-ка!
Перед ними оказалось подобие дороги, по крайней мере, тут изредка ездили, судя по следам копыт, колес и высохшего навоза. Значит, они у цели! Открытие прибавило сил. За пару часов они прошли ущелье, дальше ориентировались по оставленным караванами следам.
…Унголия открылась неожиданно и так, что у путников захватило дух. Обойдя огромную скалу, они очутились на склоне. Дорога спускалась вниз, а там… За светло-желтой полосой лесостепи виднелись крошечные домики поселян, правильные квадраты полей и зеленые массивы садов или леса. А вдалеке блестело море.
— Мы дошли! — воскликнула Элор, радостно обернувшись к Стасу.
— А где их город, ты знаешь?
— Спросим! — бросила она и едва ли не побежала по склону. Вниз — не вверх, да и близость цели придавала сил. Стас и Элор, как на крыльях, спустились в низину и направились к видневшемуся вдалеке селению.
Сухие желтые травы гнулись под ногами, степь казалась бесконечной, но путники знали, что они у цели. Казавшаяся не такой уж большой с горы степь тянулась без конца, а солнце припекало так, что привалы приходилось делать все чаще.
— Дорога! — воскликнул Стас. Они вышли на узкую тропу, назвать которую дорогой было бы явным преувеличением, но вела она, как правило, к жилью…
Почти к самой дороге, утоптанной и пыльной, подходили рукотворные каналы, в которых поблескивала вода. У такого канала Стас увидел то самое длинношеее животное, изображенное Элор на карте. Показавшись на миг, похожий на жирафа, но только желтый, сливавшийся со степной травой зверь резво умчался прочь.
К вечеру измученные путники вошли в селение. Вернувшиеся с полей пахари с изумлением взирали на странную пару, остановившуюся у колодца. Несмотря на очередь, чужеземцам уступили, и Стас с Элор напились вволю. Стас немного понимал речь унгольцев — они говорили на языке аллери — и видел, какой ажиотаж вызвал явившийся из ниоткуда ставр.
Полуголые ребятишки бегали вокруг Стаса, показывая на рогатого пришельца пальцами. Крик стоял такой, что один из унгольцев прикрикнул на них, хватаясь за палку, но и этого хватило ненадолго. Дети орали, как стая павианов. Стас неожиданно схватил зазевавшегося мальчонку, пошире раскрыл пасть и щелкнул зубами. Малец завизжал как резаный, а остальные бросились бежать. Поселяне замерли, и Стас тут же отпустил пацаненка, чтобы не решили, что он людоед. Взрослые засмеялись. Они знали, что пришелец пошутил. Разрядив обстановку, Стас два раза поклонился собравшимся и поднял вверх пустые ладони, давая понять, что он — разумное существо и дурных намерений не имеет. Элор действовала более решительно.
— Кто староста? — без обиняков спросила она. Несмотря на весьма потрепанный облик, вопрос незнакомки вызвал вполне доброжелательную реакцию, и их отвели к старосте.
Держась уверенно и гордо, Элор потребовала, чтобы их накормили и отвезли (именно отвезли!) к суру Унголии — так называли местного правителя. Староста, седой старик с обритым наголо черепом, кивнул и сказал, что к его дворцу до темноты не добраться и потому гостям стоит заночевать здесь, а уже утром их проводят к суру.
На том и порешили. Стаса и Элор накормили простой, но сытной крестьянской едой и предоставили комнату.
— А где кровати? — возмутилась девушка, растерянно глядя на тюфяки, брошенные на глиняный пол. Стас понял: в степях дерево дорого и кровати — роскошь. Даже для старосты.
Впрочем, возмущалась Элор недолго. Усталость и плотный ужин сморили путешественников так, что едва они легли, как тут же и заснули.
Утром, позавтракав странным блюдом, напомнившим Стасу греческий салат, в который вместо брынзы бросили вареные грибы или нечто похожее по вкусу, они вновь встретились со старостой. Элор была неприятно удивлена, что староста не пожелал дать им верховое животное. Она просила и настаивала, грозя гневом сура, но староста упирался, объясняя, что животные нужны для пахоты и прочих работ.
— Проклятый старик! — в сердцах бросила Элор на ставрском, чтобы ее не поняли.
— Зачем тебе единороги? — на том же языке спросил Стас.
— Ты что, не понимаешь: мы должны явиться ко двору сура как послы, а не как побирушки!
— Хорошо, но я не умею ездить верхом.
— Ты… не умеешь?
Стас с улыбкой развел руками. Элор скривила губы.
— Пусть дадут нам повозку, — предложил он компромисс. — А суру скажем, что единороги погибли по пути.
Элор долго негодующе крутила головой, но сдалась и вытребовала повозку и провожатого.
Наконец они выехали. При свете дня, не торопясь и ничего не опасаясь, они с интересом разглядывали чужую страну и ее обитателей. Дома унгольцев удивительно напоминали эскимосские иглу — только не изо льда, которого здесь наверняка никогда не видели, а из глины либо кож, натянутых на каркас. Низкие, без углов, обиталища унгольцев тем не менее выглядели живо и весело: каждый дом украшали орнамент и рисунки. Было заметно, что хозяева пытаются перещеголять друг друга буйностью красок и сложностью узоров. Стас рассмотрел намалеванные на домах сцены охоты, борьбы, каких-то жертвоприношений и всевозможных работ.
Дорога уходила в дикую лесостепь. Живописные холмы, группки деревьев и буйное разнотравье радовали глаз. Вдали носились стада прыгучих степных животных, единорог бежал резво, провожатый не донимал расспросами, и путники отдыхали, лежа на соломенных тюфяках.
И вот они увидели башни. Три белые круглые башни с красными куполами возносились в безоблачное небо, и Стас понял: прибыли.
Глава 17
