однорукий показал девушке несколько приемов и бросил оружие ей. Молча перехватив копье, Далмира принялась за обучение. Оллок прохаживался вокруг и поправлял, заставляя делать движения в полную силу. Он учил ее странным приемам, развивающим координацию и ловкость. Далмира быстро поняла, что эта техника не для боя с человеком, а, скорее, для схватки со зверем.
– Руби. Коли. Отступай. Уклоняйся. Руби.
Далмира старалась, но выпады получались корявыми и неловкими, а может, ей это только казалось по сравнению с отточенными и выверенными до волоска движениями Оллока. Девушка не представляла, что можно так виртуозно владеть любым оружием. И видела, как почтительно относятся к ее наставнику остальные хартоги. Тусклые, безразлично-беспощадные глаза Оллока и бесцветные скупые фразы лишь усиливали ощущение опасности. Этот человек внушал подсознательный страх, и в свободное от занятий время Далмира старалась избегать его.
Весь вечер ушел на тренировки. Нарочито медленно размахиваясь, Оллок стегал по ногам девушки, и Далмира перепрыгивала через стремительно летящий хлыст. Кинара рассказывала, что однажды однорукий выбил глаз своему противнику на расстоянии десяти шагов. Хлыст был его второй рукой, длинной и беспощадной.
Утром следующего дня ущелье сомкнулось, и Далмира с волнением увидела огромную, сложенную из гигантских камней стену. Здесь жили люди! Стена уходила вверх, равняясь со скалами и там, наверху, девушка увидела блистающий желтым металлом знак. Под иероглифом, в вырубленной в скале нише, располагались массивные, обитые металлом ворота.
– Эшнар, – проронил Оллок. Его жесткое лицо как будто смягчилось, и девушка отметила уважительный взгляд наставника, скользнувший по укрепленьям. – Неприступный Эшнар.
Приблизившись, Далмира увидела, что в отвесной стене имеются многочисленные бойницы, а в них то и дело мелькают неясные тени. Повозка Тормуна, двигавшаяся первой, остановилась. Предводитель поднялся и обратил лицо к воротам.
– Это я, Тормун! – крикнул он изо всех сил.
Караван притих. И даже вьючные кроги перестали щипать траву под ногами, ожидая ответа. Но сверху не доносилось ни звука. Тормун ждал, застыв на крыше повозки маленьким, но полным достоинства изваянием.
Время текло медленно. Далмира устала разглядывать возвышавшуюся на добрую сотню локтей стену и удивлялась терпению, а главное, гордости Тормуна, который вел себя так, словно, как минимум, явился облагодетельствовать здешний народ.
Наконец, сверху что-то прокричали, тяжелые створы дрогнули, и процессия медленно въехала в распахнутые невидимыми привратниками ворота. Далмира задрала голову, с удивлением рассматривая толстенную, все никак не желавшую закончиться, стену. Караван полностью скрылся в тоннеле, черные стены которого дышали влагой и холодом. Проехав через длинный рукотворный коридор, девушка обернулась: с другой стороны стена была совершенно иной. Это даже была не стена, а огромное ступенчатое здание из красивого белого камня, втиснутое между двумя серыми скалами. Раскрыв рот, Далмира долго разглядывала это чудо, пока оно не скрылось за поворотом становившегося все более широким ущелья. Здесь повозки покатились под заметный уклон. Горы вокруг стали еще более живописными, пологие склоны покрывал густой зеленый лес, а на растущих вдоль дороги кустах висели крупные оранжевые ягоды.
И сама дорога изменилась. Пыльную землю под колесами повозок сменили гладкие, тщательно пригнанные друг к другу каменные плиты. Скоро она увидит город! Эта мысль радовала и будоражила Далмиру, и когда Оллок вновь согнал ее с повозки, заставляя бежать рядом, она сделала это с улыбкой. Двигаться под уклон было легко и приятно, а трава на обочине была настолько пушистой и мягкой, что Далмира бросила сапоги на повозку и побежала босиком. Оллок косо взглянул на девушку, но ничего не сказал.
Дорога петляла меж поросших лесом склонов. Воздух был вкусен, прозрачен и свеж. Далмира ни за что не променяла бы его на сухой и пыльный воздух пустыни.
Потом горы раздались вширь, и глазам предстал невероятно красивый город с голубым озером посредине, опоясанный удивительным ожерельем из белых стен и черных башен, Далмира не смогла сдержать изумленный вскрик. Вот он каков, Эшнар!
Огромная долина лежала у ее ног. То здесь, то там над зелеными вершинами деревьев вздымались огромные здания, сверкавшие отделанными блестящим металлом шпилями. На огромных лугах паслись стада животных, виднелись крохотные фигурки людей, идущих по своим делам. Здесь горы не выглядели так сурово, быть может, из-за поросших густой растительностью склонов, и снежные вершины радостно сияли в лучах солнца.
Далмира посмотрела на соседние повозки и с удивлением не заметила ни на лицах, ни в движениях спутников ни следа радости. Быть может, они бывали тут уже не раз, и прекраснейший вид стал для них обычным? Но все равно, как можно не радоваться, видя такую красоту, тем более после унылого Кхинора – так называли пустыню хартоги. Далмира качнула головой, подумав, что, наверно, многого еще не знает. И манящая издали красота вблизи может оказаться иной… Но чувство радостного удивления еще долго не покидало ее.
Караван спустился со склона и покатил по прямой дороге к городу. Они проезжали мимо полей, уставленных воткнутыми в землю жердями, по которым вились и тянулись к щедрому солнцу растения с широкими листьями и гроздьями свисавших с них желтых полупрозрачных плодов. Далмира увидела дома с широкими террасами, с плоскими крышами, усыпанными вялившимися на солнце фруктами. Увидела мужчин, невысоких, коренастых, с черными бородами и гордыми взглядами. Встречались и женщины, с головы до ног завернутые в широкие яркие куски материи.
По мере приближения к городу людей на дороге прибывало. Далмира разглядывала плечистых охотников с поясами, увешанными битой птицей; земледельцев, везущих в город плоды и мешки с зерном; торговцев, прямо на обочине сбывающих свой товар. Ремесленные мастерские располагались недалеко от дороги, и в широких, в полстены, окнах было видно, как работают подмастерья. Одних кузнечных мастеров Далмира насчитала с десяток, что было ровно в десять раз больше, чем на ее далеком острове. Были здесь и гончары, выставлявшие раскрашенные черной и красной эмалью высокогорлые кувшины, были торговцы тканями, от пестроты которых рябило в глазах…
Караван привстал лишь на время, подъехав к высокой, украшенной голубой плиткой башне с воротами. Здесь Далмира заметила стражу: облаченных в железные одежды воинов с огромными топорами на длинных древках. Девушка не слышала, о чем говорил с ними Тормун, но стражники засмеялись и затрясли оружием, показывая, что можно ехать.
Улицы Эшнара показались ей узкими, но все же светлыми из-за ступенчатых зданий, совершенно не закрывавших склонившегося к вершинам гор солнца. Далмира вертела головой, жадно разглядывая все вокруг. Этот город потряс ее. Велик народ, построивший такое чудо!
Уже в сумерках повозки въехали в обширный двор, заполнив его совершенно. Шатров не разбивали, и вместе со всеми Далмира вошла внутрь приземистого здания с красивым многогранным куполом.
Там их хорошо накормили и предоставили комнаты для сна. Далмире позволили лечь спать, остальные хартоги допоздна возились во дворе, готовясь к предстоящему Кругу. Здесь Далмира вновь услышала это слово, его повторяли все чаще и чаще. Кинара выговаривала его с неприкрытой злобой, Оллок равнодушно, иные – с суровой обреченностью или наигранным безразличием в глазах. Радовался, похоже, один только Торвар. Проходя мимо Далмиры, он схватил ее за руку и прошипел:
– Скоро все узнают, какого цвета у тебя внутренности! Если не хочешь умереть быстро, приходи ко мне этой ночью. Ты знаешь, где меня искать.
Он отпустил испуганную и растерянную девушку и расхохотался, довольный произведенным эффектом. Но Далмира никуда не пошла, и незаметно наблюдавший за ней Оллок сделал вывод, что старый Тормун, как всегда, оказался мудр и дальновиден. Из этой девчонки выйдет толк. Главное – чтобы не сломалась в первом же Круге…
На следующее утро занятий не было. Оллок появился всего на минуту, сказал, чтобы Далмира никуда не отлучалась со двора, и надолго исчез. Девушка слонялась по двору, наблюдая за странными приготовлениями. Некоторые повозки втащили внутрь здания, прочие остались во дворе.
