проверим этого Тимофея, что он за птица, – замялся Петр.
– А, это запросто! – Арминэ Асатрян вытащила из ящичка в столе папку с фотографиями и стала ее листать:
– Вардуи Мелконян, специализируется на сборе информации о семье жениха или невесты. Вынюхает все!
– Мне вынюхивать не надо, мне бы… ну… соблазнить… проверить… – покраснел Петр Мурадян.
– И соблазним, и проверим. Надо проверять со всех сторон. Мало ли, семья у них непорядочная, или сам он… – прищурилась Арминэ, пытливо всматриваясь в Погоса.
– Согласен, – кивнул в ответ Погос, вспотевший от волнения.
– Смотрим дальше: вот, Лилит Егиазарян, очень способная девочка. Трижды срывала помолвки по просьбам отцов невест. Проверит по высшему классу!
– Нет, мне она не нравится: она блондинка, а нужна брюнетка, – запротестовал Петр.
– Тогда Сюзи Петросян, брюнетка, красавица, дело свое знает.
Погос Мурадян внимательно посмотрел на фотографию, почесал подбородок и вздохнул:
– Ладно, давай!
– Вот и хорошо, вот и славно! – Арминэ потерла руки, достала калькулятор и стала что-то считать, бормоча себе под нос: – Та-ак… платье вечернее, макияж, деньги на такси, завтрак, обед, соседям взятки, та-ак… итого пятьсот долларов! Вот! – Она щелкнула пальцами, протягивая Петру калькулятор.
– Да у тебя тут целый бизнес, все предусмотрено, – усмехнулся Петр.
– А что ты хочешь, Погос-джан, культура нынче в плачевном состоянии, приходится выкручиваться. Не зарывать же людям талант в землю, вот и стараемся, – вздохнула Арминэ, прикуривая.
– По рукам. Когда ждать результат? – поинтересовался Петр.
– Через неделю. Мы работаем оперативно! – не без гордости ответила Арминэ.
– Долго что-то, – задумался Петр, испугавшись, что Арусяк, чахнущая не по дням, а по часам, выкинет еще какой-нибудь фортель.
– Хорошо, четыре дня устраивает? Но придется доплатить еще двести пятьдесят долларов за срочность!
– Ладно, – ответил Петр, готовый выложить за счастье дочери все свое состояние.
– Через четыре дня приходи за ответом. – Арминэ протянула Петру руку.
Петр откланялся и поехал домой.
Весь вечер, к удивлению близких, Погос Мурадян находился в самом что ни на есть замечательном настроении. За ужином он даже попытался наладить отношения с дочерью и стал рассказывать смешные истории из ее детства, но та, поковыряв вилкой в тарелке и почти ничего не съев, отправилась скорбеть в свою комнату.
– Ничего, ничего, скоро все наладится, – улыбнулся Петр.
– В третьем подъезде есть хороший парень, Мхитар. Надо бы сходить к ним в гости, – сказала как ни в чем не бывало бабушка Арусяк, косясь на невестку.
– Потом, мама, потом, – отмахнулся Петр Мурадян и побежал в большую комнату смотреть футбол.
– Что это с ним? – поинтересовалась Аннушка.
– Что-что, довела мужа, э-эх, – отмахнулась Арусяк-старшая.
Как ни пыталась Аннушка выведать у Петра, что происходит, как ни ублажала его, он молчал, как партизан на допросе, и обещал рассказать все через четыре дня.
К концу четвертого дня Петр Мурадян стал нервничать, метаться по квартире и, улучив момент, когда каждый был занят своим делом, позвонил Арминэ.
– Приходи сегодня часов в семь вечера, – ответила Арминэ.
– Конечно, Арминэ-джан. В семь вечера я у тебя, коньяка принесу, выпьем с тобой за наш успех, – прошептал Петр, положил трубку и оглянулся: позади стояла бледная как полотно Аннушка.
– Подлец, подлец… – всхлипнула она.
– Я… я… Аннушка, да я… – засуетился Петр.
Аннушка гневно посмотрела на мужа, влепила ему пощечину и побежала в спальню, где упала на кровать и забилась в горьких рыданиях. Понимая, что у него есть два выхода: либо рассказать жене всю правду, либо подавать заявление на развод, Петр Мурадян присел рядом и выложил все как на духу.
– Дикарь ты, Петя! Варвар! Дикарь! Чай, мой отец тебя не проверял, не рыскал, как собака, не вынюхивал, а ты… Как дочери в глаза смотреть будешь? Господи, бедная моя девочка, бедная девочка! – Аннушка схватилась за голову и вновь зарыдала.
– Ну, твой отец не армянин, – вздохнул Петр. – Мне и самому неловко, но сделанного не воротишь. Поедешь со мной?
– Поеду, – ответила Аннушка, утирая слезы. – Посмотрю, что там за информатор.
Арминэ Асатрян ждала Погоса в своем кабинете при полном параде. На столе лежало досье на Тимофея и его семейство, стояла коробка конфет и две свечи. Арминэ надеялась на романтический вечер воспоминаний – с коньяком и задушевными разговорами с любовью своей юности. Надежды ее разбились в пух и прах, когда на пороге появился Петр с женой.
– А, заходите, заходите, приятно познакомиться, – засуетилась Арминэ и спрятала конфеты в стол, объясняя: – Ко мне должны еще люди прийти из министерства, вот я тут… Присаживайтесь.
Аннушка окинула соперницу презрительным взглядом, села на стул и приготовилась слушать.
Глубокое разочарование ждало Петра в тот вечер. Сюзи Петросян узнала все по максимуму. Досье гласило, что отец Тимофея предпочитает ужинать в ресторане «Арарат», покупать сосиски и коньяк в магазине напротив дома, ложится спать часов в девять, якшается с каким-то подозрительным езидом и ни с кем никогда не ругается. Мать Тимофея делает прически в дорогом салоне, брезгливо морщится, проходя мимо мусорки, никогда не ходит на рынок за покупками и поет в ванной комнате.
– Какую-то русскую песню, слова уловить не удалось, – прошептала Арминэ, пригнувшись к столу.
– И как вы это узнали? – поинтересовалась Аннушка.
– У нас есть свои методы, – ответила Арминэ с видом заправского шпиона.
– А что с сыном?
– С сыном все плохо, – вздохнула Арминэ.
– Совсем? – насторожился Петр.
– Совсем. Один раз сидел на лавочке в парке, знакомиться не захотел. Второй раз на теннисном корте соблазняли, результата никакого. В третий раз вечером подкараулили, он ведро выносил. Знакомиться отказался. А вчера он из дому не выходил. Правда, Сюзи гуляла весь вечер под его балконом, но он не обратил на нее внимания. Радуйся, Погос, твоя дочь выбрала достойного мужа. Хотя надо бы хорошенько проверить езида, с которым общается отец жениха, мало ли…
– Не надо, пойдем, Петя, – отрезала Аннушка, гневно сверкнула глазами и хлопнула дверью.
– Спасибо тебе, Арминэ, – вздохнул Петр и побежал вслед за женой.
– Не за что, приходи, если что! – крикнула ему вдогонку Арминэ и процедила сквозь зубы: – Без жены приходи, дурак старый.
Вечером за ужином Петр Мурадян долго косился на жену, на зареванную дочь, на мать, потом тяжело вздохнул и молвил:
– Звони своему Котофею или как там его, пусть приходит с родителями на ужин, посмотрим, что за люди.
Арусяк, которая за это время успела послать через Офелию письмо возлюбленному, в котором оповещала его о том, что в ближайшее время выкрадет паспорт и убежит с ним в Москву, вскочила со стула, завертелась на месте, как волчок, и, радостно завизжав, стала целовать отца в макушку.
– Ну ладно, ладно, я еще свое слово не сказал, – сердито пробормотал Петр.
– Мало нам одного уруса, а тут еще трое, – проворчала Арусяк-старшая, жуя отбивную. – Вон в соседнем доме парень есть хороший, Давидом зовут. Умный мальчик, сын Манушак Погосовны, я ее знаю, женщина она порядочная, и деньги у них водятся…
– Обойдемся без Погосовны, хватит дочь мою терзать! – отрезала Аннушка.
На кухню вбежала взволнованная Арусяк и сообщила, что сегодня вечером родители Тимофея готовы нанести им визит.
