своей матери. Я отшатнулся и убежал. Все годы учебы я наблюдал за твоей сестрой, пытаясь найти хоть какое-то сходство с собой, но, увы, так и не нашел. Сейчас, когда я смотрю на тебя, мне кажется, что мы чем-то похожи. Но может быть, это потому, что я хочу верить, что ты моя дочь?
– Почему вы решили признаться во всем спустя столько лет?
– Я подумал, что ты должна знать правду. Я долго размышлял, Арев, а потом вспомнил, как ты сказала мне, что найдешь своего отца в память о сестре, и подумал, что должен признаться в память о моей любимой Карине.
– Вы будете заявлять на Артура?
– Нет, не буду. Все эти годы я не испытывал к этому человеку ничего, кроме омерзения. Но когда он чуть не убил меня, чтобы сохранить эту тайну, стоял передо мной с обезумевшими от ярости глазами, мне вдруг стало жаль его. Все эти годы я жил один, перебирая свои воспоминания, как колоду карт, мучаясь, проклиная себя и его. И я вдруг понял, что он испытывает то же самое. Каждый божий день он просыпается, смотрит на Лусине и пытается понять, его ли это дочь? Я понял, что в этой войне мы проиграли оба. Мы оба виноваты в смерти твоей матери.
– Хорошо, что вы оба признали это, – вздохнула Анна и посмотрела на часы.
– Ты собираешься уходить?
– Да.
– Подожди, нам надо обсудить еще кое-что. Теперь, когда ты все знаешь, мы должны наконец-то решить эту проблему. Мы можем провести экспертизу, выяснить, чья ты дочь, и расставить все точки над «i».
– Зачем? Что вы будете делать, если я окажусь вашей дочерью?
– Я… я… – замялся Артур. – Я конечно же признаю тебя. Мы могли бы встречаться, проводить вместе время.
– Мне это не нужно… Вы правы, в этой войне вы проиграли оба. И я больше не хочу знать, кто был моим биологическим отцом.
– Но, Арев, это несправедливо. У меня нет никого, абсолютно никого! Кому я оставлю свою квартиру, кто будет приходить на мою могилу? Я живу воспоминаниями о твоей матери, только ими.
– Живите ими и дальше. – Анна встала со стула и направилась к выходу.
– Арев, ты не можешь лишить меня последней надежды на счастье.
Анна повернулась и медленно подошла к кровати.
– Через несколько часов я улечу домой. Я представлю себе вас, Артура, наши разговоры, встречи, сожженную на кладбище фотографию. Я сложу все это в ящик, заколочу его гвоздями и заброшу в дальний угол памяти. Я уже делала так шестнадцать лет назад. Вы будете жить в этом ящике, время от времени пытаясь вырваться наружу, но я снова и снова буду загонять вас в самый дальний угол, пока вы не потеряетесь в недрах моей памяти. Когда-нибудь, спустя много лет, я наткнусь на него, открою и не увижу в нем ничего, что может задеть меня. И может быть, тогда я вспомню вас, Артура и решу, хочу ли я знать правду. И пока не приму решение, вы будете молчать. Оба. Даже если вам придется, хранить тайну до скончания своих дней. Я уверена, что Артур будет нем как рыба, но если вы вдруг решите поделиться секретом с кем-нибудь еще и причинить боль моим близким, клянусь, мой удар будет безжалостным. Прощайте, господин Паронян. И еще… Мой спутник Сергей наверняка придет к вам. Ему вы тоже не должны ничего рассказывать. Договорились?
– Да.
– Я действительно могу надеяться на то, что вы хотя бы раз в жизни выполните свое обещание?
– Можешь.
Анна вышла из больницы, поймала такси и поехала к Сергею. По дороге она позвонила Артуру. Тот сказал:
– Я еду домой в деревню. Я тут подумал, Арев, что не могу дальше жить во лжи. Я накоплю денег, приеду и Москву и расскажу Карену всю правду. Пусть решает, что со мной делать.
– Нет. Ты будешь молчать, как молчал до сих пор. Послушай меня. Я не хочу разбираться в этом. Уже не хочу. Я знаю одно – у меня есть отец. Его зовут Карен, а мою мать – Лилит. Я не хочу причинять боль людям, которые меня воспитали, думаю, то ты тоже не хочешь свести в могилу свою жену и мою бабку.
– Я понял тебя. Ты виделась с Артуром Пароняном?
– Да, он тоже будет молчать. Все мы закроем рот на замок.
– Хорошо, ты приедешь еще?
– Не знаю, возможно. Прощай.
Ей хотелось поскорее уехать из этого города, вычеркнуть из своей жизни события последних дней, забыть обо всем, что произошло с того момента, как она спустилась по трапу самолета.
Сергей сидел, склонившись над холстом и увлеченно рисовал. Анна подошла сзади и заглянула через его плечо. Это был карандашный набросок, изображавший женщину, сидевшую вполоборота на выжженной солнцем, потрескавшейся земле и смотревшую за линию горизонта на фоне гор. В женщине Анна без труда узнала свою сестру.
– Как красиво, – прошептала она. – Это Лусо?
Он повернулся и протянул ей набросок:
– Нет, ты.
Анна взяла его и лишь теперь разглядела тоненький шрам на левой щеке.
– Это тебе на память.
– Спасибо.
– Ты попрощалась с сестрой?
– Да, теперь она может спать спокойно. Поедем, мне уже пора собираться.
Дома Анну ждал еще один сюрприз. Вардитер, сидя на диване, раскачивалась из стороны в сторону и плакала.
– Что случилось?
– Артур разбился на машине. Гоар звонила только что. Господи, сколько еще несчастий должно свалиться на нашу голову?
– Он жив?
– Жив, но сильно покалечился. Обе ноги сломал и руку.
– Главное, что не голову, – вздохнула Анна и стала собирать вещи.
Увидев, как она, не глядя, запихивает их в чемодан, Вардитер насторожилась:
– Ты чем-то расстроена?
– Да, очень. Я опаздываю на самолет.
Она старалась не смотреть на бабушку, боясь, что, встретившись с ней глазами, не сможет удержаться и расскажет ей все. Старая женщина, в свою очередь, словно чувствуя беспокойство Анны, ходила за внучкой по пятам, то пытаясь что-то выяснить, то причитая: «Аман-аман, что теперь Гоар будет делать с мужем-калекой».
– Не пропадет твоя Гоар, у нее есть Гор, да и тебе лучше переехать к ним.
– Да. Теперь мне точно будет с ней лучше.
Анна поцеловала бабушку в лоб и крепко обняла ее.
– Арев, не забывай нас. Хоть на похороны мои приезжай.
– Хорошо, – улыбнулась Анна, – но это будет очень-очень не скоро. Ты ведь помнишь, что должна дожить до моей свадьбы?
Во дворе ее ждал Сергей. Ей показалось, что сегодня он был особенно красив. В светло-голубых джинсах, белоснежной футболке, с гладко зачесанными назад волосами.
– Все хорошо? – спросил он.
– Да, поехали.
Возле терминала с надписью «Б» толпились люди. Анна сдала багаж и села на скамейку. До окончания регистрации оставалось пять минут.
– Ты так ничего не узнала… – вздохнул Сергей. – Но не переживай, я поговорю с Пароняном. Может быть, даже завтра.
– Ты знаешь, я думаю, что не стоит с ним разговаривать. В конце концов, какая разница, кто был моим
