фонарь, побывавший в воде, уже не включался и я его выбросил. Окружала беспросветная тьма. Плыл медленно, не менее минуты, обдирая лоб и голову о неровности потолка. Вода продолжала прибывать, и между водой и потолком оставалось 10–15 сантиметров воздушной подушки. Наконец, под ногами я почувствовал спасительные ступени лестницы. Она наполовину была завалена землей, накиданной мною ранее, поэтому подниматься пришлось на четвереньках.
— Кто? — услышал я сверху голос брата. Он, почему — то, говорил шепотом.
— Свои, свои. — ответил я — Все живы?
— Все. Только Мишку этот мудак пулей зацепил. А что с преследователем?
— Ладно, ребята, ползите за мной — уклонился я от ответа. — Миш, ты как? Сильно он тебя.
— Терпимо ответил из темноты Михаил.
Через минуту, вытолкав из норы, накиданные мною ветки, мы по одному выбрались наружу.
ПОГОНЯ
В дебри, где находился выход из галереи, прямые солнечные лучи не доходили но, после целого часа, проведенного в подземелье, свет ярко слепил глаза. Михаил страдал. Пуля прошла у него под правой мышкой, но, слава богу, костей не задела. Вовка достал из своего рюкзака запасную футболку, мы ее разорвали, и я перевязал другу плечо.
— Что будем делать, Иван? — спросил Владимир
— Что делать? Сматываться будем.
Я достал из потайного места за камнем золотой груз.
Столь величественное зрелище, открывшееся в мешках, поначалу вызвало магическое изумление и восхищение. Мои друзья, онемев, впились глазами в сверкающую роскошь.
— Неужели это явь?! — прошептал Вовка. Он поочередно открыл мешки, их содержимое вызвало неописуемый восторг у всех участников авантюрной Одиссеи.
— Ни фига себе!!! — восхищенно прошептал Мишка. — Если продать все это, хотя бы, по доллару за грамм — это же сумасшедшие деньги!
— Да ты что, Володя, — произнес, наконец, пришедший в себя Игорь, и достал из рюкзака диадему, сверкающую на солнце так, как будто только что вышла из под волшебных рук ювелира. Кто же вот эту диадему будет продавать так бездарно, за граммы, как ты предлагаешь? Она сама по себе шедевр ювелирного искусства, а ты говоришь на граммы? А эти перстни, осыпанные бриллиантами, или это колье?! Его одного хватит, чтобы каждому из нас обеспечить пятилетку безбедного существования! Это вам говорю я, старый фарцовщик и знаток ценностей.
— Ладно, ребята, кончай торговлю, уходим! — сказал я, сдерживая их бурное ликование.
— А как же байдарки? — второй раз за сегодня спросил Валерий.
— Ты совсем чокнулся, мой бедный друг, — с веселой иронией сказал ему Мишка. Какие к черту байдарки? Ты посмотри на это — он руками повернул голову Валерки в сторону мешков.
— Ну да, это я так… — замялся Валерка.
Я отметил про себя, что Валеркиной байдарки здесь вообще нет, и насчет лодок заговорил он лишь по инерции из жадности.
Прежде чем двинуться в путь, я все — таки решил прокрасться на берег и посмотреть обстановку, которая сложилась в лагере после нашего бегства. Я даже не помнил, где потерял свой бинокль, он был бы сейчас полезен. Со мною вызвался идти Владимир. Игорь и Мишка пошли искать подорожник, насоветованный Михаилу искушенным в народном врачевании Валеркой, а сам Валерий остался сторожить мешки и рюкзаки. Я и Володя, уже знакомым мне путем, сквозь колючки пробрались на берег, и через кусты осмотрели место нашего недавнего базирования. Около палатки суетилось человек десять. За нею стоял знакомый мне УАЗик Джона и грузовик. Среди людей вертелась и прыгала игривая белая собака волчьих размеров. Поминутно кто — то входил в палатку и выходил из нее. У бревна лежали и не шевелились два человека, около которых хлопотал один из бандитов. Затем, лежащих бедолаг подняли за руки — за ноги и отнесли в УАЗ.
Машина завелась и тронулась по дороге в лес.
До палатки было более 150 метров, и мы не могли слышать, о чем рассуждают хлопцы. Затем мы увидели, как шесть парней отделились от группы, сели в наши байдарки и погребли на противоположный берег. С собой они взяли пса, который по команде легко и без боязни прыгнул в лодку. У двоих байдарочников были видны автоматы. На берег вышел полноватый мужчина в голубой рубашке и что — то командирским голосом прокричал им в след, показывая рукой в нашем направлении.
Мы с Вовкой побежали обратно.
— Быстро, ребята, хватай рюкзаки, мешки и вниз по реке!
— Погоди, Иван, давай все это пересыплем в рюкзаки, так же удобнее нести — сказал Игорь.
— Некогда, ребята, некогда. Хлопцы уже переправились на этот берег, и сейчас будут прочесывать лес. Наверное, я говорил слишком возбужденно и громко. Сзади за полторы сотни метров в чащобе хлопнул выстрел, и пуля где — то стукнулась в дерево. Затем громыхнула короткая очередь из автомата. Я не думал, что посланцы Палыча успели нас так быстро обнаружить и скорее стреляли для острастки. Мы молча схватили в руки первые попавшиеся мешки и рюкзаки и бросились сквозь чащобу вниз по реке. Уже через тридцать метров нам пришлось преодолевать ручеек, полностью скрытый от людских глаз густым кустарником. Ребята сходу перепрыгнули через него, я бежал замыкающим.
Не успели мы преодолеть и трехсот метров, как сзади я услышал легкий треск ломающихся сучьев, а еще через пару секунд тяжелый удар сзади сшиб меня с ног. Дикая боль пронзила спину и плечо. Я повернул голову и увидел задние ноги белого пса, который вцепился мне сзади в рубашку, прихватив при этом изрядный кусок плоти. Я попытался подняться, но тяжеленный пес висел на моем плечо, как клещ. Я поймал собаку свободной рукой за ногу и хотел оторвать его, но сделать это было не просто. Его клыки, словно зубья колхозной бороны все глубже и глубже вонзались мне в спину. Рывком, я все — таки встал на ноги, нащупал на боку нож и, завернув правую руку за спину, несколько раз ударил в его упругое тело. Пёс взвизгнул и разжал челюсти. Когда я обернулся, он уже был мертв. Его острый сабельный хвост все еще мелко дрожал в конвульсиях. Это был красивый американский бульдог огромных размеров, с мощной красной пастью и квадратной головой. Мне было жаль глупого и отважного пса, но такова, значит, его собачья доля.
Я схватил уроненный мною во время схватки чей то рюкзак и устремился за ребятами, которые уже далеко опередили меня. Сзади послышались крики преследователей, то и дело звучали выстрелы. Вероятно, они все еще не видели нас и стреляли на шум. Через пятьсот метров я догнал ребят. Впереди между деревьев блеснула вода. Старица. Вовка передал драгоценный мешок Игорю, другой был у Валерки. Кто нес мой рюкзак с золотом, я даже не знал. Вовка забрал у Михаила пистолет, когда — то отобранный у Тимохи.
— Ты что ранен? — спросил он у меня, увидав мою окровавленную спину.
Объяснять было некогда. Мы велели ребятам перебираться на другую сторону старицы и улепетывать в сторону Лыкова к людям. А сами с Володей решили задержать бандитов.
Игорь и Валерка, поддерживая хромоного Михаила, пошли вброд, утопая по пояс в воде, а мы с братом спрятались за толстыми деревьями в зарослях густого папоротника и увидеть нас можно было только запнувшись о нас. Я проверил обойму, — оставалось всего три патрона.
— Володя — сколько у тебя патронов — прошептал я.
— Володя поднял вверх два пальца.
— Не густо, однако — подумал я, с укором вспоминая бессмысленную пальбу, которую устроил в галерее любитель пострелять Мишка, чтобы запугать хлопцев.
— Стреляем наверняка, — шепнул я Владимиру.
