Тот молча кивнул головой.
Среди корабельных сосен показалась первая тройка преследователей. Они двигались веером, Один был вооружен автоматом, двое держали в руках пистолеты. Остальные, вероятно, шли правее. Их не было видно, но был слышен треска валежника. Бандиты наступали по всем правилам военного искусства, перебегая и прячась за деревьями.
— Беру автоматчика — прошептал я Владимиру. Тот опять кивнул головой.
К несчастью, хлопец с автоматом шел уступом назад. Когда двое бандитов приблизились к нам на расстояние 15 метров, до автоматчика оставалось все 20–25 метров. Пора. Держа пистолет обеими руками и, прижав его к стволу сосны, я тщательно прицеливался, зная, что 'Макаров' не самое лучшее оружие для прицельной стрельбы на больших расстояниях. Хлопец с автоматом появился из — за дерева, и я выстрелил. В эту же секунду хлестнули еще два выстрела Владимира. Автоматчик застыл, я выстрелил еще раз. Он стал медленно оседать, автомат выпал из его рук. В моем пистолете оставался всего один патрон. Я заметил, что один из парней юркнул в кусты и бросился бежать. Второй лежал, раскинув руки, и не шевелился.
Справа из чащобы раздалась автоматная очередь. Я, перескочив через лежащего парня, побежал к автоматчику. Упал около него и схватил его оружие. Откинул рожек — патроны есть! У убитого хлопца из заднего кармана джинсов торчал еще один магазин. Я выдернул его и засунул себе за ремень джинсов.
Теперь можно жить. Краем глаза я увидел, что и Володя подобрал пистолет сраженного им преследователя. Я свистнул и махнул ему рукой в сторону старицы. Он скрылся за кустами.
Выждав немного, я также побежал за ним. Справа метрах в сорока снова прогремела короткая очередь, и почти одновременно захлопали пистолетные выстрелы откуда — то слева спереди. Пули, рикошетя от ветвей и стволов деревьев, с затухающим визгом уходили в сторону реки. Я упал за дерево и стал напряженно всматриваться в чащобу. Среди стволов мелькнули два силуэта, я дважды выстрелил в ту сторону короткими очередями по три выстрела. Силуэты слились с деревьями.
— Ситуэйшн! Если они возьмут в кольцо, то выбраться отсюда будет трудновато?! Главное, миновать открытое место — старицу. До нее оставалось метров тридцать, и я пополз к ней по — пластунски. Вот уже и вода. Я оглянулся и никого не увидел сзади.
— Может быть, успею? — мелькнула мысль. К воде я подбегал вальсирующим шагом, зная, что так в меня попасть труднее, во всяком случае из пистолета. Но как только вошел в воду, с берега старицы простучала короткая очередь, потом вторая. Пули вспарывали воду и справа, и слева от меня, и у самых ног. Я повернул ствол в сторону стрелявших, ответил длинной очередью и отпрыгнул назад за спасительные деревья. В это же время раздались хлопки выстрелов с противоположного берега старицы. Володя стрелял с интервалом в пять — шесть секунд и этим заставил хлопцев на некоторое время спрятать свои непутевые головы за деревья.
Воспользовавшись этим обстоятельством, я снова попытался форсировать старицу, но снова автоматные пули загнали меня обратно на берег за спасительные деревья.
Владимир стоял на другом берегу старицы за деревом в тридцати метрах от меня и смотрел в мою сторону.
— Ребята там — махнул он в сторону Керженца — ждут.
— Чего ждать? Я думал, что они уже за километр отсюда?! — прошипел я ему, стараясь, чтобы нас не услышал противник.
Я понимал, что старицу, без актуального риска получить пулю, мне не миновать. Следовательно, надо бежать к реке, перебраться на противоположную сторону и там попытаться уйти от преследования вниз по течению. А удалившись на безопасное расстояние, снова переплыть реку и попытаться соединиться с ребятами.
Я свистнул Володе и махнул рукой, чтобы он уходил.
— Куда? — удивился брат.
— К ребятам! И бегите вниз два — три километра. Я вас догоню. Если меня через полтора — два часа не будет, добирайтесь как — нибудь в Горький. Там и встретимся.
Брат поднял ладонь к верху на уровне головы, что обозначало, что он все понял и скрылся в лесу.
Минут сорок я сторожил подход к старице, давая возможность ребятам уйти подальше. Все это время я до боли в глазах всматривался в сторону невидимых хлопцев, но никакого движения за деревьями пока не обнаружил. По мере углубления в лес старица расширялась и превращалась в довольно широкое озеро. Следовательно, там бандиты форсировать старицу не будут. Слишком открытое место и слишком широко. Значит, им придется или идти в наступление в лоб, или попытаться вернутся назад, а затем обойти меня и взять в кольцо? Я не стал дожидаться этой логики развития событий и пополз к реке.
Прополз метров сорок. Теперь до реки оставалось всего тридцать шагов. Но лес здесь сгущался, превращаясь в настоящие, непроходимые дебри. Я все еще тащил за собой чей — то рюкзак. Памятуя о недоразумении с Володиными документами, на всякий случай, обшарил карманы рюкзака. Кроме запасных удочек, лески, крючков, расчески, столовой алюминиевой ложки и прочей ерунды там ничего не было.
В самом рюкзаке была только уже знакомая мне красная жидкость во флаконе, тяжелый крупной вязки свитер, свернутый в тугой узел, солнцезащитные очки, легкие пляжные шлепанцы и прочая туристская ерунда. Судя по противо комариной жидкости и шлепанцам, этот гардероб принадлежал эстету Валерке, и я без сожаления выбросил рюкзак под куст в заросли папоротника.
Затем я еще раз внимательно всмотрелся в ту сторону, откуда только что приполз и, вдруг, заметил за деревьями, какое то движение и услышал треск валежника? Метрах в ста от меня, скрываясь за толстыми стволами сосен, перемещались две или три фигуры. Я прижался к земле, пряча голову за поваленным гнилым деревом, наблюдал за фигурами. Это однозначно могли быть только хлопцы?! Они приближались. Интересно, — почему они так долго выжидали? Выход теперь был один: припугнуть их прицельным огнем и незамедлительно скрываться за Керженцем. Я предположил, что на этом берегу, они могут застрять надолго, поскольку, понимают, что, если я переплыву реку, то сразу последовать за мной бандиты не посмеют. На голой воде они могут стать прекрасной мишенью даже для неопытного стрелка. А два их товарища, так глупо прекратившие жить на берегу прекрасной реки, предназначенной только для отдыха и набора сил, определенно давали понять бандитам, что они влипли в дело не шуточное. И игра в войну может для любого кончится плачевно.
Я положил автоматный ствол на упавшее дерево, выждал момент, когда одна из фигур замелькала в прорези прицела, и выстрелил одиночным. В ответ вразнобой защелкали пистолетные выстрелы, и короткой очередью громыхнул автомат. Хлопцы палили наугад. Дождавшись, когда канонада чуть притихнет, я отщелкнул магазин, проверил, и снова вложил рожок в автомат. В нем оставалось не более пяти патронов. Это был последний магазин. Первый опустел еще около старицы, и я его выкинул. Пальба стихла. Теперь фигур не было видно, но я знал, что бандиты никуда не делись. Я выстрелил одиночным наугад только для того, чтобы хлопцы уразумели, что сектор находится под обстрелом. Затем, закинув автомат за спину, вполз в чащобу, встал и, пригнув голову от колючих кустов, рванулся напролом к реке. Весь успех мог заключаться только в быстроте.
О том, что лес кончился, я узнал когда, ступив очередной раз сквозь дебри, моя нога провалилась в пустоту, и я кубарем скатился с трехметрового обрыва в воду. Когда вынырнул на поверхность, то сразу же захотелось уйти обратно под воду. В пяти или шести метрах от меня плыла байдарка. В одной из них я узнал упитанного владельца голубой милицейской рубашки. Того, который властвовал на берегу в то время, когда хлопцы от палатки переплывали на наш берег.
ЗД'ГАСТВУЙТЕ, Я ВАША ТЕТЯ
— Здгавствуйте, я ваша тетя! — иронично — ласково сказал он мне. Он был искренне рад. Я узнал картавого. По описаниям Сани это был Октябрь. Его безмятежная широкая физиономия выражала подкупающее благодушие и простоту. Такое бывает, когда добрый сосед перед выпивкой в саду увидит за
