Нитрибит аккуратно сложил карту.
— А что вы тут будете делать?
Олин самоуверенно усмехнулся.
— Что угодно, — возгласил он. — Я не пропаду. Да и герр капитан обещал мне помочь… на первых порах… Только на первых порах, — повторил он, повернувшись в сторону Кизера. — Пока не начнется новая война… пока наша рота снова не вернется сюда. — И он рассмеялся.
Но трое гитлеровцев не поддержали его. Они пристально глядели на Олина, лица у них были усталые, заросшие, грязные, обмундирование изорванное в кустах и густых зарослях. Нитрибит медленно снял фуражку, лоб у него был обмотан платком, под которым на правом виске виднелся кусок бинта. Платок и бинт пропитались кровью, засохшая кровь виднелась и на волосах.
Олин сочувственно смотрел на него.
— Вы ранены?
Нитрибит не ответил. Бент, вопросительно глядя на Нитрибита, помолчал и спросил:
— Кто стрелял в нас?
— Липинский, — ответил Олин. — И Ворач — из пистолета Миклиша.
Кизер поигрывал ремешком от бинокля.
— Значит, вы хотели бы остаться в Германии? — задумчиво переспросил он. — И, конечно, рассчитываете на мою помощь, попросту говоря, на то, что мы будем закадычными друзьями. Так вы себе это представляете, а?
Олин улыбнулся.
— Да, — сказал он. — Именно так.
Капитан намотал ремешок на руку.
— Вы идиот, — хладнокровно заключил он.
Олин перестал улыбаться и растерянно покосился на Бента.
— Но у нас ведь был такой уговор, — испуганно возразил он. — Мы часто беседовали о том, что будет после войны. Вы сами не советовали мне возвращаться домой.
— А вы и не вернетесь туда, — тихо произнес Бент. — Вы подумали об этом, когда искали нас?
— О, конечно, — поспешно отозвался Олин. — Я готов к этому.
— Тем лучше, — процедил Бент, и из его пистолета сверкнуло короткое пламя.
Олин с минуту сидел неподвижно, губы его шевелились, но звуков не было слышно.
— Еще раз! — скомандовал Нитрибит, и пистолет снова сухо щелкнул.
Олин упал навзничь и сильно стукнулся головой оземь. Кизер поморщился.
— Не надо было этого делать, — недовольно бросил он Бенту. — В этом не было никакой надобности.
— Действительно? — усмехнулся тот. — Ты и в самом деле собирался таскать его с собой?
Кизер нахмурился.
— И не думал, — сказал он и усмехнулся. — Жалкий идиот!
Они отсели подальше от трупа и продолжали разглядывать в бинокль деревню.
— Это, несомненно, немецкая деревня, — сказал Нитрибит. — Сейчас главное — раздобыть штатскую одежду. Я совсем не намерен попасть в плен.
Бент сунул пистолет в кобуру.
— Я не курил всю ночь, — раздраженно сказал он, шаря по карманам. — Я никогда не оставался без курева так долго.
Кизер облизал губы.
— Наверно, у него есть сигареты, — кивнул он в сторону Олина и поднял брови. — Поди погляди.
Бент сперва не понял, потом усмехнулся.
— А ты боишься? — спросил он и встал.
Вернувшись, он показал полную пачку сигарет.
— Это я дал ему вчера, — вспомнил капитан. — Вот уж не думал, что получу их обратно.
За холмом послышался шум мотора. Два истребителя пролетели над головами немцев. Они летели низко и с бреющего полета обстреливали деревню. Под крыльями у них сверкнуло пламя, и эхо донесло треск выстрелов. Самолеты промчались и исчезли за холмом, на другой стороне долины.
— Сегодня они рано встали, — заметил Кизер и громко зевнул.
— Улетели, — сказал Нитрибит, — и это самое главное. — Он поднялся с травы и одернул мундир. — Пошли?
Беглецы направились через поляну вниз, к деревне. Поляна была широкая и занимала большую часть долины. Невдалеке поблескивал серебром быстрый поток.
— Отличная погода, — сказал Нитрибит, поглядывая на безоблачное небо.
Кизер шел рядом с ним, поигрывая кортиком, который болтался у него на боку.
— И прекрасная местность, — добавил он.
Бент остановился и закурил, потом прибавил шагу.
— Когда наступит мирное время, я приглашу вас к себе, — обратился он к обоим попутчикам. — Не думаю, что активистов партии будут преследовать, все это блеф, мы опять понадобимся. Вот тогда я повезу вас в Альпы, они начинаются у самого моего дома. А высоко в горах у меня есть очень приличная дача.
Нитрибит о чем-то задумался.
— Надо было сперва спросить его, — он кивнул в ту сторону, где остался Олин, — что случилось с нашими солдатами. Что сделали с ними чехи? Зря ты не дал ему договорить. — И он громко засмеялся.
Бент начал насвистывать в такт шагов песенку «Лили Марлен», Кизер тихонько вторил ему.
— Мой любимый мотивчик, — удовлетворенно сказал он и стал напевать: «Unter der Laterne».
Справа, над холмом, снова появились два самолета. Они летели прямо к деревне, но вдруг переменили курс и устремились влево, на косогор. Это были те самые истребители, что четверть часа назад обстреляли деревню.
Трое гитлеровцев на лужайке замерли, потом кинулись назад к лесу. Но лес был далеко, а кругом ни единого кустика. Капитан втянув голову в плечи, побежал в гору. Нитрибит распластался на дороге, шедшей по ложбине, весь сжался в комок, уткнулся лицом в пыль, зажмурил глаза и прислушивался к нарастающему реву мотора. Бент побежал наискосок по лужайке, озираясь на приближавшиеся самолеты.
Истребители мчались прямо на холм, казалось они вот-вот разобьются, но, подлетев совсем близко, самолеты взмыли кверху, а из-под их крыльев снова сверкнуло короткое пламя. Пули зарывались в пыль, между Нитрибитом и Кизером, образуя ряд маленьких воронок.
Нитрибит резко дернулся, перевернулся сначала на спину, потом снова на живот, ткнулся в сторону, сполз вниз, уже непривычно расслабленный и тихий, кулаки у него были сжаты, остекленевший взгляд широко раскрытых глаз устремлен в небо. Кизер споткнулся, пробежал еще три-четыре шага, потом припал на одно колено и силился встать. Он пытался поднять безмерное бремя, которое легло между его лопатками, но оно свалило его, и Кизер ткнулся лицом в землю.
Самолеты скрылись за лесом. На широкой поляне сразу стало тихо, ослепительное солнце, похожее на большой пылающий глаз, поливало ее своим светом.
Бент остановился и обернулся. Сердце у него бешено колотилось, ноги подкашивались, лицо и шея покрылись потом, обезумевшие глаза покраснели, широко раскрытым ртом он жадно ловил воздух. Заметив неподвижных Кизера и Нитрибита, Бент как-то сразу осознал, что он единственный остался в живых, и острое чувство радости пронизало его. Да, но самолеты могут еще вернуться, тотчас спохватился он и опять из последних сил побежал под гору, падая и снова поднимаясь. Он пытался дрожащими пальцами расстегнуть и сбросить мундир, но это не удавалось, и Бент, ни на секунду не задерживаясь, сорвал лишь воротничок и отшвырнул его вместе с фуражкой. В голове у него стучала кровь, в ушах гудело, но одна неотступная мысль гнала его вперед: надо спастись, нельзя погибнуть, как те двое, надо добежать до леса. На бегу он вспоминал бога, Эрику, свой сгоревший дом и дачу в горах, и думал, что Кизеру и Нитрибиту уже не бывать у него в гостях. «Только я спасусь, — мелькало в его обезумевшем от страха мозгу. — Только я один, только я…»
Но вдруг шум в ушах был заглушен другим звуком, мощным, нарастающим. Бент остановился и повернулся лицом к холму. С бирюзового неба истребитель пикировал прямо на него. У фельдфебеля
