Долгой была эта битва, долгой и страшной. Гибок был Яскайлег, как змея, и столь же быстр и стремителен, но многочисленны были враги его. Искусны каджи в воинском деле – но и графские воины, пришедшие под стены замка дроу, не были в том деле новичками. Стали они теснить Яскайлега и каджей, и отступили те к воротам замка. Дрались они в воротах, пока не осталось с Яскайлегом всего только трое или четверо сотоварищей, и все они, равно как и дроу, не раз уже были ранены.
Тогда Рошак оставил их и побежал в подвалы. Заставил он пауков следовать за собой, и оживил некоторых других насекомых, и Черную Лозу. Протянулась Лоза к людям и обвила некоторых из них, и задушила своими побегами. Сильно устрашили поселян и людей графа большие пауки, выползшие из замка. Однако пауки, хотя и имели весьма устрашающий вид, были довольно медлительны, и скоро узнали люди, что легко убить их, если сначала отрубить им лапы, а затем проткнуть насквозь. Но когда отступили они от замка, закрыли каджи перед ними ворота. А пока перебили всех пауков и прочую мерзость, спустились сумерки, и решили нападающие отложить штурм до следующего дня.
И вот, в середине ночи Рея тайком выбралась из лагеря и подошла к воротам замка.
Сказала она, подойдя к тем воротам:
– Пропустите меня. Мне есть что сказать Яскайлегу.
Услышав имя своего господина, велели каджи Черной Лозе не трогать пришелицу, но сами схватили ее и привели к хозяину замка.
Сказал дроу:
– Зачем ты пришла сюда?
Сказала Рея:
– Я предлагаю себя тебе в заложницы. Скажи им, что убьешь меня, если они не отступят.
Сказал Яскайлег, даже и не усмехнувшись:
– Дитя людей, не думаю, что их остановит эта угроза.
Сказала Рея:
– Не называй меня так больше. Сегодня я отреклась от человеческого рода и всех дел их, и от богов, которым поклоняются люди. Те, кто пришли под стены твоего замка – не родня мне больше, и я стыжусь того, что росла среди них. Если не отступят они, когда ты пригрозишь им моей смертью – убей меня без всякой жалости, ибо предательством я ответила на проявленное милосердие, и предательство мое – причина появления здесь этих людей.
Долго смотрел на нее дроу. Сказал он затем:
– Пусть будет по-твоему.
И вот, когда наступило утро, и ополченцы вместе с людьми графа подошли к замку и стали рубить мечами и топорами Черную Лозу, вышел Яскайлег на стену вместе с Реей, и, приставив меч к ее груди, сказал:
– Клянусь: я убью эту девушку, если вы не уберетесь отсюда!
Крикнул отец Реи:
– Отдай мою дочь, демон, и мы уйдем тот час же!
Сказал ему дроу:
– Я знаю, что люди часто нарушают свои клятвы, когда это кажется им выгодным. Только тогда выпущу я ее из своего замка, когда уберетесь вы туда, откуда пришли!
Тогда сказал граф отцу Реи, и вторили ему его соседи:
– Забудь о дочери – ее уже не спасти. Несомненно, убьет ее демон, отступим мы или продолжим битву. Но если отступим мы – много тяжелее будут ее мучения и не так скора смерть. Или ты думаешь, что этот демон забыл уже, как мы убили
Сказал жрец Бога Света:
– Знаю я, что была Рея доброй верующей, часто посещала храмы, раздавала подаяние нищим, и тем заботилась о жизни души своей после смерти бренной оболочки. Знаю я также, что не было у нее никаких сильных прегрешений. Без всякого сомнения, с радостью примет ее Бог Света в свои сияющие чертоги.
Заплакал тогда отец Реи и сказал:
– Верно говорите вы. Умом я понимаю, что не спасти ее от смерти, чтобы мы не делали – но сердцем не могу принять этого.
И вот, не обращая более внимания на слова дроу, и не смотря на Яскайлега и Рею, бросились атакующие к воротам и стали с удвоенной силой рассекать побеги Черной Лозы, и стало ясно, что вскоре изничтожат они ее полностью.
Задрожала тогда Рея, но, повернувшись, сказала Яскайлегу сколь могла твердо:
– Делай то, что должен. И знай – я не держу на тебя зла за то, что было между нами прежде.
Убрал Яскайлег меч в ножны и сказал:
– Не остановила этих людей угроза твоей смерти, как я и думал. Зачем же мне убивать тебя без всякой выгоды? Кажется мне такое убийство противоестественным.
Сказала Рея:
– Думала я, что дроу
Сказал Яскайлег:
– Не раз слышал я от людей, что дроу
Сказала Рея:
– Ты много говорил о своей ненависти к людям. Что стало с этой ненавистью?
Сказал Яскайлег:
– Ничего. Но не ты ли вчера отрекалась от своего отца, от своей веры и от всего человеческого рода? Или ты сожалеешь о том, что говорила?
Сказала Рея:
– Нет.
Сказал ей Яскайлег:
– Подумай хорошенько над своими словами. Они означают, что Целое твоего народа никогда больше не станет помогать тебе. Умерев, не достигнешь ты ни Страны Мертвых, ни небесных чертогов. Также будут закрыты для тебя двери Возвращения. Умерев, станешь ты такой же, как и мы – проклятой скиталицей, Лишенной Крова.
Сказала Рея:
– Пусть даже и так.
С тем спустились они вниз, и стали на некотором расстоянии от ворот, ожидая, когда те рухнут от ударов тарана. Не было никого на стенах замка, ибо давно уже иссяк имевшийся в замке Яскайлега запас стрел и дротиков.
Когда рухнули ворота, ворвались люди в замок и стали сражаться с дроу и каджами. Когда упал один из каджей, Рея взяла его меч и обратила этот клинок против ворвавшихся в замок. И случилось так, что ее отец, бывший в числе первых ворвавшихся, в пылу битвы ударил ее, и, увидев, кого бьет, уже не смог остановить руку.
Крикнул он Яскайлегу:
– Долго придется тебе платить за это злодеяние, если сумеем мы взять тебя живым! – Ибо полагал он, что дроу направил против него Рею посредством чар.
Бросился он к Яскайлегу, но Рошак ударил его мечом по ногам, и сказал:
– Помнить о том, что ты сделал сегодня, тебе придется еще дольше!
Меж тем, пал последний из воинов каджей, и Яскайлег и Рошак отступили к главной башне, не переставая сеять вокруг себя смерть, и страшились люди подступиться к ним. Крикнул тогда граф:
– Отступите от них! Надлежит нам взять их живыми! Пусть лучники стрелами перебьют им руки и ноги!
Но когда вышли вперед лучники, Яскайлег и Рошак скрылись от них в башне. Однако, когда они уже закрывали дверь, одному из лучников удалось попасть в Яскайлега, и поразить его в ту руку, в которой он сжимал меч. Выпустил меч Яскайлег, но Рошак увлек его внутрь и сам захлопнул тяжелую дверь. Впрочем, нападавшие вскоре снесли ее и вступили в башню.
Узки были лестницы в башне – а благословен тот, кто делает в башнях узкие лестницы! Двое оставшихся, господин и слуга, медленно отступали наверх, но кровью приходилось оплачивать нападающим
