обрыв к Ладоге и начинается лестница из валунов какого-то библейского возраста. Служба в соборе давно закончилась, на тесном монастырском дворе – ни души. Вот корявый мужичок взобрался на крышу дома вдалеке и пытается укрепить на шесте российский триколор. Но флаг перестроечной страны так непривычен, что мужичок закрепляет его как французский – вверх ногами, и, не замечая этого, сползает вниз. Вот вышли, поджав губы, старушки-паломницы с корзинками, оказывается, они с утра собирали где-то в лесу цветы. Ни слова не говоря и не смотря в нашу сторону, они разбрасывают цветочки на тропинку, которая идет от лестницы к монастырю. Через два часа жары лютики превращаются в гербарий. А Ельцина все нет. Собственно, вчера телевидение показывало сюжет о его визите в страны Европы, последней была Финляндия.
Каждый из нас, наверное, раз пять уже таскался по солнцу к противоположным воротам в облезлой кирпичной монастырской ограде. Там поле – огромное, ровное и утоптанное, как плац. Сказали – ждите. А чего ждать посреди поля?
И вдруг... Честное слово, вдруг откуда-то из-за леса выехало несколько военных грузовиков, посыпались солдаты. И через сорок минут гигантский плац был затянут зелеными сетками и радиолокационными антеннами, похожими на перетянутые ажурные параболы. И треск вертолета. К нам летел тот, кому такая связь могла понадобиться.
Уже до этого каждому из журналистов было ясно – никто ничего нам объяснять и «работать с прессой» не собирается. Да и не было тогда отлаженной системы PR-службы. Вот патриарх в окружении иерархов, вот смертельно усталый и расстроенный Ельцин в кольце охранников, вот двенадцать монахов, которые растворяются при нашем приближении. Способ сбора информации один – как у телекамеры – визуальная фиксация происходящего.
Президент и патриарх вошли в трапезную, двери закрылись и открылись только к вечеру. Охрана сообщила – президент выступит завтра перед населением острова, а наш теплоход отплывает сегодня вечером. «А следующий?» Следующий теплоход будет через несколько дней.
Пока мы всей журналистской братией тащились пешком до причала, было время подумать. Все – из ежедневных газет, утром будем в городе, днем уже придет «тассовка», видели все одно и то же. Как говорится, выше пояса не прыгнешь...
Но есть в репортерской журналистике такое право – «сойти с тропы». Казалось невероятно обидным вот так взять и уплыть с острова несолоно хлебавши. Больше всех возмущались мы со Степановой. Но мэтры поглядывали на нас снисходительно, примерно как днем, когда мы пытались атаковать охранников президента, жарившихся у стен трапезной вместе с нами. И про тиражи своих газет рассказывали, и знакомством с мэром Собчаком похвалялись, и откровенно кокетничали, пытаясь выспросить планы их шефа. Все было напрасно – охранники улыбались, тоже кокетничали, но ничего не рассказали.
На причал въехала машина, из нее вышел Ельцин с Наиной Иосифовной, погрузились на катер, и он отвалил в сторону серой тени военного сторожевика, маячившего неподалеку. Одна только Ильмира Степанова, надо полагать от отчаяния, сумела подбежать к катеру и прокричать гениальный по наивности вопрос: «Борис Николаевич, вы какую песню любите?». Тот искренно попытался запеть и... зря.
Коллеги тихо чертыхнулись и стали подниматься на борт теплохода. Мы со Степановой забрали свои вещи, вышли на причал. Бес азарта, который в журналистской профессии силен, толкал нас в спину. Совсем уже стемнело. Где ночевать? Как мы отсюда выбираться будем? И стоит ли завтрашний призрачный эксклюзив всех тех неудобств, которые предстоят. Да просто – не сгорит ли он в пепел, этот эксклюзив, пока мы будем до редакций еще неделю плыть? Мэтры курили на палубе молча. Действительно, в деле каждый решает за себя.
Прошла уйма лет, а кажется, что все еще помню озноб от ночной прохлады, упрямо стиснутые зубы. И уверенность, что, если останусь – напишу текст, о котором журналист может только мечтать. Голос внутри шептал, что не простая это встреча, что мы по случаю оказались там, откуда берет начало что-то важное, целая новая эпоха отношений государства и Церкви, а в «тассовке» никто и никогда про такое не сообщит.
Тем, кто любит козырять рисковостью профессии журналиста, не грех напомнить, что наше дело без здравого смысла существовать не может. И зряшных авантюр не терпит. Но фактор интуиции, конечно, со счетов сбросить невозможно. Это ощущение трудно поддается определению, но ситуацию, когда именно интуиция оказывается сильнее всех остальных доводов и резонов, может вспомнить практически каждый профессионал.
И мы со Степановой не ошиблись. Не успел еще отойти теплоход в Петербург, как на причале оказались военные моряки и сообщили, что охрана президента, на завоевание которой ушло столько сил днем, предлагает нам переночевать на одном из кораблей Ладожской военной флотилии, которая, оказывается, уже неделю болтается у Валаама для обеспечения безопасности Бориса Ельцина. А утром, когда нас доставили в монастырь, мы увидели своими глазами и встречу президента с местным населением, узнали о его решении отдать Церкви остров. Но главное – в свите сопровождающих бродили по Валааму за Ельциным и патриархом, которые обсуждали планы возрождения обители. Вдруг стало ясно, что оба они – ровесники. Что у каждого – огромные планы. В Ельцине проснулся строитель, он вдохновенно обсуждал новое строительство, реставрацию, и совсем не был похож на себя вчерашнего. Он снова стал похож на человека, в которого однажды влюбилась страна – огромного, решительного, упрямого, мыслящего.
Стоит ли говорить, что когда мы наконец добрались до местной поселковой столовки, то мгновенно познакомились с капитаном баржи, которая вечером уходила в Питер.
Фарт, скажете вы, и я соглашусь. Мы со Степановой вернулись и написали по отличному тексту. Но та местная командировка на Валаам еще не раз вспоминалась, поскольку на следующий год весной президент Ельцин впервые появился на пасхальной службе. Это потрясло многих в стране. Но кое-кто об этом думал еще на острове в Ладожском озере.
Заключение
Чтобы управлять событиями, уже недостаточно управлять поведением людей. Сегодня необходимо управлять тем, что люди думают и чувствуют, формировать общественное мнение и настроение.
Вы закончили изучение материала по теме: «Психология общения в труде журналиста», познакомились с психологическими основами эффективного взаимодействия и управления людьми с учетом их психологических особенностей. Надеемся, что вы получили представление о том, как налаживать контакт с собеседником – источником информации; приобрели навыки преодоления барьеров психологического общения, умения адаптироваться к разным условиям коммуникации, принимать при сборе информации быстрые и точные решения. Общение теперь для вас приобрело практический смысл.
Надеемся также на то, что вы освоили некоторые способы организации профессионального общения, овладели некоторыми эффективными методиками завоевания аудитории. Наши рекомендации, возможно, помогут вам лучше познать не только людей в конкретных ситуациях общения, но и самих себя, сделать ваше творчество более продуктивным. Владение набором психотехнологий, основанных на нравственном и чутком отношении к людям – героям ваших будущих журналистских произведений, – залог вашего профессионального успеха. Как вы поняли, многое в профессиональном общении определяется обстоятельствами и удачей, поэтому в каждом случае решайте сами, насколько вам подходят описанные в книге приемы.
Приложение 1
10 правил поведения журналистов на пресс-конференции
1. Собрать основную информацию по теме до пресс-конференции.
2. Вечные вопросы к себе: почему, с какими намерениями они проводят конференцию? Почему они это сказали? Что умалчивают?
3. Для них я инструмент. Нужно быть начеку, не поддаваться лести.
4. У кого можно потом оперативно справиться по той теме?
5. Спрашивать, подлавливать, доставать.
6. Вскрыть несогласованность фактов, излагаемых докладчиками, не информировать, найти противоречия в высказываниях.
7. Сравнить нынешнюю фактуру с ранее опубликованной или высказанной.
