«Крик души! Я — инвалид детства (сахарный диабет), не могу иметь детей. Мне 30 лет, смысл жизни для меня только в детях. Из детского дома брать не хотим, а ЭКО (суррогатное материнство) нам с мужем не по карману. Помогите! Может быть, есть какие-нибудь льготные операции? Не оставьте без внимания!»
«У меня инсулинозависимый диабет, есть необходимость отлучаться из города не на один месяц, а получается, из-за того, что надо каждый месяц выписывать лекарство, я привязана к одному городу. Почему нельзя придумать какую-то универсальную систему, например, пластиковую карту с номером, чтобы я могла в любом городе прийти с ней в аптечный пункт, пробить по компьютеру номер и получить инсулин, вне зависимости от прописки, ведь у меня же всё равно российское гражданство?»
«Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович! Я инвалид детства. Стаж заболевания 14 лет. У меня сахарный диабет. Раньше по этому заболеванию давалась постоянная группа инвалидности, а с 2006 года всё отменено. Я студент и я не могу каждый год проходить переосвидетельствование в связи с учёбой. Сколько мне надо проболеть, чтобы получить постоянную группу инвалидности?»
«Уважаемый Владимир Владимирович, я инвалид третьей группы (у меня сахарный диабет 1 типа, с детства), сейчас я закончила педагогический колледж, и собираюсь поступать в университет. В связи с этим у меня возник вопрос: почему льготы на поступление имеют инвалиды первой и второй групп, в то время как устроиться на работу с такой группой невозможно?».
«Моему сыну в 16 лет сняли инвалидность. Заболевание неизлечимо (диабет). Ребенка лишили социальной поддержки, потому что получение лекарства, без которого он не может вести нормальную жизнь, должно финансироваться из областного бюджета, а он пуст (как нам объясняют). Почему государство, решая демографическую проблему, думает о детях, которые только должны родиться и не думает о детях, которые уже живут?»
«Уважаемый Владимир Владимирович! Созданы методики развития капилляров, включающие в себя и методы физического развития. Их использование может обеспечить реальную профилактику многих заболеваний. Они позволяют многим больным гипертонией и диабетом улучшить здоровье, а некоторым из них избавиться от лекарств, при полной нормализации всех анализов. Некоторые чиновники Минздрава, изучению этих методов препятствуют. Можете ли Вы помочь?»
«Когда смогут излечить диабет?»
«Я болею сахарным диабетом с 4 лет, инсулинозависимый 1 группы. В ходе болезни ослеп и не могу ходить, моя семья бедная, не хватает денег на лекарства, и никто не в состоянии мне помочь. Но у меня есть огромное желание сделать хотя бы операцию на ноги, чтобы можно было бы передвигаться и заработать, чтобы не быть зависимым. Можете ли мне помочь найти средства или клиники, которые делают такие операции? Спасибо огромное. Я родился в Челябинске, но живу в Ташкенте».
«Уважаемый Владимир Владимирович, я ребёнок-инвалид (сахарный диабет 1 типа, на инсулине). Почему моей маме платят всего 120 (сто двадцать) рублей в месяц по уходу за мной? Александр».
«Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович! У меня диабет инсулинозависимый, я инвалид 2 группы. Прежде всего хочу поблагодарить Вас за льготы, которые я имею: инсулин, таблетки и остальные жизненно необходимые вещи я получаю в поликлинике бесплатно! Спасибо! Мой вопрос: будут ли ремонтироваться поликлиники и больницы, а то на них уже не взглянешь без слёз!»
Все это диабет. Его грани. Крики, которые не услышали.
По смертности диабет находится на четвертом месте среди всех заболеваний. После рака, СПИДа и сердечных недугов.
Мой диабетический стаж — 18 лет. Совершеннолетний.
Он совсем не мешает тебе жить. До поры до времени.
Говорят, самое опасное в диабете — осложнения (ноги, глаза и почки). Все так. Но гораздо труднее — система жизни с ним в мире. Лабиринт контор. Клетка невыносимости ожидания.
* * * Ночью в палате почти всегда никто не спит. Говорят.
Темно. Через стекленную дверь желтеет освещенный коридор. Лиц не видно. Потому ты можешь говорить, что хочешь. Можешь сказать, кого ты любишь, ненавидишь, чего боишься.
— Здесь хорошо. В Морозовской — решетки на окнах. Еду отбирают, а потом выдают по графику. Постоянно обыскивают тумбочки.
— А я люблю Нинку из седьмой палаты. Как думаешь диабетикам можно?
— Мы прятали еду на козырьке, на улице. В туалете было окошко, и оно легко открывалось. Там висели наши мешки с хавчиком.
— Наверное, можно. Хотя дети тоже могут заболеть.
— Диабет — не страшно. Жить можно.
— А ты диабетическую стопу видел?
— Нет, тут отлично. Врачи все чистые, добрые. Койки не скрипят. А там, как в тюрьме.
— Нина — красивая.
— Завтра будем сахар гонять?
— А можно с вами?
— Давай. После завтрака. По лестнице поносимся.
— Главное не загиповать, как сегодня.
— Да.
— Слушай, Лех, а ты откуда?
— С Перми. А ты?
— Пензы. Я тут под матрацем нашел телефон, тоже пензенский.
— Позвони.
— Сегодня сказали, что через четыре дня выпишут.
— Везет.
* * * Неожиданно талончик падает на зеленую плитку. Я наклоняюсь и рассыпаю все бумаги. Мой сегодняшний день по кабинетам и по часам.
