прецедентов не имел: сильные ребята просто-напросто выкинули из устоявшейся системы отмыва «черного нала» более слабых и забыли о них. Это было равнозначно очереди из автомата в живот – стоило ли церемониться с негодяями, позволившими себе так поступить со вчерашними компаньонами? Изрядно информированные источники сообщали, что вот-вот грядут всероссийские катаклизмы финансового характера – судьба «налички», не вкладываемой ни в какие предприятия, могла быть весьма печальной…
Итак, ежедневно весь суточный «левый» доход Второго альянса стекался в ресторан «Парадиз», где Руслан Саранов, лично пересчитав наличность, вручал ее курьеру. Курьер вез пакет в надежное место, где хранилась вся сумма, жаждущая скорейшей легализации. Для обеспечения режима наибольшей безопасности договорились, что ведать всем комплексом мероприятий по сохранности временного фонда будет лично Саранов, а в качестве курьера выступит его самый надежный человек. Надежным человеком – до прошлой среды – являлся Кулькин. Ежедневно от четырех до пяти утра он под видом сотрудника лаборатории подъезжал на спецмашине к запасным воротам фармацевтического комбината, в присутствии двух охранников вскрывал пломбу на двери токсичного бокса и, облачившись в защитный костюм, заходил внутрь с вместительным железным чемоданом – якобы для взятия проб на допустимую токсичность. Деньги хранились в одном из пластиковых контейнеров, каковых в боксе находилось немногим менее двух сотен. Более никто доступа в этот бокс не имел: Толхаев позаботился об этом. О способе транспортировки знали только четверо: лидеры альянса Саранов, Улюм и Толхаев. Ну и Кулькин, естественно, как тут без Кулькина обойтись! Так вот, по наблюдениям Кулькина, за пять месяцев в двухкубовом контейнере скопилось изрядное количество российских дензнаков различного достоинства. Альянс «зарабатывал» прилично – если брать в баксах, за «лимон» обязательно вытянет…
– Если соврал, я тебе на могилу коров наведу, – пообещала Ли, доставая вторую сигарету и наливая в стаканчик кофе. – За «лимон» потянет… Хм… «Лимон» баксов – звучит-то как!
Этого самого заветного «лимона» Ли как раз и не хватало для полного счастья. Дело в том, что прекрасноликая инструкторша «Абордажа» давно мечтала покинуть многострадальную родину и поселиться где-нибудь на побережье Атлантики, в уютном немноголюдном местечке. И не только мечтала – голые мечты, как показывает практика, сами по себе не приближают желанную цель. В Москве, у надежного человека, находились искусно сработанные липовые документы, систематически продлеваемая виза и определенная сумма наличными. Можно в любой момент звякнуть этому человеку, и он в мгновение ока приобретет билет на удобный рейс – куда душа пожелает. Проблема состояла в том, что «определенной» суммы хватило бы лишь на первое время: Ли неоднократно посещала различные страны в качестве туриста и прекрасно представляла себе, сколько нужно денег, чтобы жить, не заботясь о будущем. Привыкшая себе ни в чем не отказывать, Ли за время своей ратной карьеры сумела сколотить совсем незначительное по нынешним меркам состояние: что-то около трехсот пятидесяти тысяч долларов. Этой суммы было явно недостаточно, чтобы улизнуть от Марта с компанией и зажить там счастливо и весело, забыв о неурядицах прошлого. Работая в прежнем режиме, Ли все время ждала, что ей представится случай разом улучшить свое благосостояние: контингент клиентов и заказанных позволял надеяться, что мечты эти не сладкие грезы начитавшейся сказок девочки. И вот он – случай. Грех не воспользоваться – может статься, второго такого уже никогда не будет…
В ходе наблюдения информация Кулькина частично подтвердилась. От четырех до пяти утра – ежесуточно – к запасным воротам комбината подъезжал белый «рафик» с надписью на обоих бортах «Лаборатория» и три раза коротко сигналил. Охранники распахивали ворота – микроавтобус подъезжал вплотную к токсичному боксу, из него выходил мужик с металлическим пузатым кейсом с крестом на боку. Один из охранников звонил по телефону, висевшему в небольшой нише, передавал трубку прибывшему – тот произносил одну фразу и вешал телефон на место. Охранники открывали маленькую дверь, вделанную в одну из створок ворот, – курьер в это время облачался в отливавший серебром комбинезон и изолирующий противогаз. Экипировавшись, он подхватывал кейс и заходил в дверь бокса, захлопывая ее за собой. Спустя минут десять «токсиколог» выходил, закрывал дверь, опечатывал ее пломбой, охранники запирали замки, звонили по телефону, передавали трубку курьеру, после чего тот садился в «рафик» и убывал восвояси…
В первую ночь наблюдения, как только курьер скрылся в боксе, у Ли возникло желание решить проблему одним махом: подкрасться к запасным воротам, перебить охрану и посмотреть – а что же там такое? Однако Ли привыкла тщательно готовить каждую акцию, а эта акция – коль скоро все получится – будет последним грязным делом в ее жизни. Она не заслуживает легкомысленного отношения: нужно продумать все на пару десятков ходов вперед и застраховаться от возможных ошибок.
– Недолго вам осталось мучиться, мальчики, – пробормотала Ли, закуривая очередную сигарету и наполняя стаканчик кофе. – Скоро все это кончится – гарантирую. Тогда и отдохнем – кто где…
Это восклицание не относилось к здоровенным охранникам, скучавшим за высоким забором комбината в застекленной сторожке. Имелись в виду Толхаев, Рудин и, как это может показаться странным на первый взгляд, любовник и работодатель Ли – Март.
Рудин – решенное дело, универсальный козел отпущения, за которым вскоре – если все получится – будут охотиться сразу две враждующие группировки и, вполне возможно, Март. Директор собачьей школы имеет суровую подготовку, он не упадет сразу лапками кверху – охота обещает быть длительной и кровопролитной, что вполне на руку Ли, которой потребуется определенный срок для завершения мероприятия.
Март… Ну Март после этой заварухи, если следовать логике, будет искать Ли и проводить расследование обстоятельств инцидента, которое потребует его присутствия в регионе. И, вполне возможно, не только его – как бы вместе с ним сюда не приперлись с десяток лучших боевиков «Абордажа»!
Последний – Толхаев. Этот парниша – самое скользкое и опасное звено в цепочке, которую Ли тянет со дна бездны. Оно может в любой момент лопнуть. Толхаев единственный, кто знает об истинной роли Ли в последних событиях. По идее его нужно немедленно убирать – пока под пьяную руку не сболтнул где чего лишнего, да не позвонил Марту, чтобы поведать о внеплановых приключениях Ли. Единственная причина, по которой он пока этого не сделал: наверняка догадывается, как отреагирует Март на сообщение о том, что его исполнитель «засвечен». Разумеется, с клиентами нужно обращаться бережно, но это до поры до времени. До тех пор, пока клиент не превращается в нежелательного свидетеля. Тогда он перестает быт другом и становится смертельно опасным… В общем, судьба Толхаева предрешена. Единственно, почему Ли до сих пор не «рассчитала» этого холеного барчука: она собиралась использовать его для одного небольшого дела, маленького такого дельца, штришка, который еще не завершает всю картину, но, будучи нанесен на холст, уже не позволяет называть вроде бы хаотичный набор шлепков кисти просто мазней – поскольку отчетливо определяет, каковы будут контуры законченного творения…
Глава 6
В воскресенье в половине девятого утра на террасе усадьбы Николая Алексеевича Пручаева сидели мрачные члены Первого альянса. Мрачные потому, что лидер сообщества господин Пручаев вызвал их в столь ранний час да еще сообщил при этом, что предстоит решить одну серьезную проблему. Андрей Александрович Кошель – тот самый, который Вор и крупнейший преступный авторитет Белогорской области, строил свой распорядок таким образом, что ложиться ему приходилось к утру, а вставать с полуденным боем в местном кремле. А Иван Владимирович Логвиненко – генеральный директор Белогорского отделения РАО «Газпром» – тот вообще ничего и никогда не строил, поскольку в последнее время привык жить в холе и неге: обстоятельства к тому вполне благорасполагали. Сейчас они оба сонно зевали и потирали помятые лица, Кошель вертел в толстых пальцах с перстнями первую за день сигарету и намеревался закурить, а Логвиненко с отвращением поглядывал на чашку с дымящимся кофе и придумывал, чего бы ему сказать такого едкого, чтобы уязвить банкира, вздумавшего беспокоить почтенных людей в столь ранний час, и вместе с тем не обидеть. Нельзя обижать лидера – он хоть и добрый на вид, но злопамятный, припомнит потом в самый неподходящий час и заплатит сторицей.
– Недовольны, вижу, – негромко заметил Николай Алексеевич, помешивая ароматный мокко и, как всегда витиевато, продолжил:
– Злобу лютую читаю в ваших взглядах… А кто из вас реальную помощь оказал в этом деле? Кто пришел и сказал: давай подключусь, попашу немного… А?
Соратники переглянулись и пожали плечами – сразу после убийства Стадогонова лидер альянса взвалил
