В воскресенье школа не работала – за исключением того дня, на который выпадало ежемесячное представление. Однако Рудин, упирая на то, что псы Алисы страшно запущены, настоял на ежедневных тренировках по три часа – без перерыва на выходные.
– Но в воскресенье я могу только с утра, – смущенно потупилась Алиса. – В воскресенье я обычно делаю генеральную уборку и еду к матери – забирать Борьку. Так что мне надо успеть до двенадцати…
Рудина не смутило это обстоятельство – он не колеблясь согласился начинать занятия в восемь утра. А Ваня Соловей, вынужденный выступать в роли ассистента, был страшно недоволен – ему было непонятно, за каким чертом в такую рань нужно тащиться в школу, да еще в выходной день…
– Почему «мочи»? – удивлялась Алиса, наблюдая, как шнауцеры с неистовым восторгом треплют одетого в дрескостюм Ваню Соловья. – Словечко какое-то бандитское… Чем вас не устраивает «фас»?
– Вы заметили, наверно, что я стараюсь отойти от общепринятых стандартов, – сам удивляясь своему культуроречию, пояснял Рудин. – Сколько себя помню, вместо «фас» всегда использовал «мочи», вместо «фу» – «отбой», и вообще… Я, если вы заметили, стараюсь заключать команды в короткие обиходные фразы – создается видимость общения. Профессионал, естественно, понимает, что собака реагирует на интонацию и определенное сочетание звуков, но, используя постоянно вот эти обиходные фразы, он постепенно привыкает к тому, что не просто управляет животным, а как бы вам это… в общем, участвует в равноправном диалоге, что ли…
Алиса на несколько секунд отвлеклась – пыталась отозвать псов, увлекшихся процессом. Шнауцеры не реагировали – трепать ватного дядьку гораздо интереснее, чем сидеть и выслушивать нравоучения. Рудин, понаблюдав за отчаянными попытками Алисы взять контроль над ситуацией, зычно крикнул: «Отбой!», и псы послушно бросили Ваню Соловья и затрусили обратно.
– Вас они слушаются лучше, чем меня, – с некоторой досадой заметила Алиса, беря на поводки возбужденно фыркающих игрунов. – Я что-то не поняла: кто, в конце концов, в доме хозяин?!
– Это временно, – великодушно заявил Рудин, с удовлетворением отметив, что Алиса все чаще без всякого принуждения обращается к шутливой форме – явный признак если не полной победы над депрессией, то уж по крайней мере успешной борьбы с оной… – Просто они чувствуют мужскую силу и побаиваются. К тому же я профессионал, а вы в этом вопросе, извините, дилетант. Вы для них – мама. Добрая, любящая, которая все прощает…
– А вы, стало быть, папа? – хитро прищурилась Алиса. – Папа, который может задницу надрать в любой момент… Ага?
Рудин неопределенно пожал плечами:
– Давайте попробуем еще раз. Не забывайте – первый порыв необходимо подавить: они должны броситься только после вашей команды. Иначе любой, кто достанет в непосредственной близости от вас портсигар, расческу или что-нибудь железное, будет подвергаться опасности… Ваня, давай!
Ваня Соловей тяжело вздохнул и медленно направился к Алисе, доставая на ходу из-за пазухи детский металлический пистолет. Псы уже не рвались вперед без команды – они сели, прижавшись к ногам Алисы, и угрожающе оскалились, подозрительно косясь на Рудина. Полюбовавшись на реакцию, Рудин негромко сказал:
– Вполне сносно. Давайте.
– Мочи! – с азартом крикнула Алиса, отщелкивая карабины на поводках. – Шнауцеры рванули к Ване и с ходу разобрались по функциям: одна клыкастая пасть вцепилась в руку с пистолетом, вторая сомкнулась на пробковом нашейнике, защищавшем горло ассистента.
– Очень даже сносно, – одобрил Рудин. – Можно отзывать.
– Хорошо, – Алиса припустила к треплющим Ваню псам, звонко крича: – Отбой! Отбой, засранцы! Я вам сейчас покажу маму, мать вашу! Отбой!
– Однако! – усмехнулся Рудин, наблюдая за своей подопечной с доброй улыбкой. – Однако…
Воспитывая псов, а вместе с ними и Алису, Рудин не спешил исправлять типичную ошибку в формировании у животных ориентации на хозяина. Часто бывает так, что опытный дрессировщик вытесняет хозяина с почетного места лидера – особенно если собака молода. Чтобы этого не случилось, дрессировщик обычно присутствует на тренировке, подсказывает хозяину, что нужно делать, но не командует псами – это удел хозяина. Рудин игнорировал эту маленькую деталь. Он собирался завоевать Алису – всерьез и надолго. Сергей не читал пособий по женской психологии, но предполагал, что нужно действовать именно так: женщина видит, что ее питомцы признают Рудина за вожака стаи, сначала она этому противится, затем привыкает и принимает как должное. А поскольку человек быстро привязывается к четвероногим братьям и, живя рядом с ними, поневоле проникается их эмоциональными и чувственными приоритетами, через некоторое время Алиса должна смириться с мыслью, что вожак – Рудин, а она, Алиса, являясь членом стаи, должна Рудину принадлежать – а то загрызут к чертовой матери…
Вот так предполагал Рудин. А еще он несколько лукавил, заявляя Алисе о патологической запущенности псов: просто хотелось произвести впечатление, показать, насколько высок его профессиональный уровень. Шнауцеры легко обучались, вернее, вспоминали все, чему их научил предыдущий хозяин. За тот короткий промежуток времени, который псы провели без явно выраженного хозяина, они успели изрядно распуститься и обнаглеть – теперь нужно было лишь вернуть их в исходное состояние: этим искусством Рудин владел в полном объеме…
– Кстати, мы не обсудили условия оплаты, – неожиданно вспомнила Алиса во время короткого перерыва. – Вы уклоняетесь от этой темы… Мы занимаемся уже десять дней… Вдруг окажется, что сумма, которую вы потребуете, мне не по карману?
– Я обучаю ваших образин бесплатно, – выдал Рудин после некоторой паузы. – Знаете, у меня есть некоторые принципы, так что… В общем, давайте больше не будем на эту тему. Бесплатно. Ясно? И пусть это вас не беспокоит. Хорошо?
– Странно… Вы преследуете какую-то цель? – Алиса колюче сощурилась, немигающим взором уставилась на Рудина, на щеках ее проступили красные пятна.
– Нет, – соврал Рудин, глядя на свою подопечную кристально чистым взором. – Какая может быть цель? Разве за время нашего знакомства я дал вам повод подозревать меня в каких-то грязных намерениях?
– Почему – бесплатно? – не сдавалась Алиса. – Почему меня – бесплатно? С остальных клиентов вы деньги берете! А меня… И потом – почему вы в свой выходной занимаетесь моими псами? Вы чего добиваетесь?
Ваня Соловей, валявшийся на лужайке, встал и пошел к зданию школы, втянув голову в плечи. Рудин растерянно заморгал, пожал плечами и тихо произнес:
– Ну… Как бы вам… Я всю жизнь живу с собаками, если заметили, семьи у меня нет, вот в этом самом домике и живу, – он махнул рукой в сторону школы. – Человек, это вполне естественно, приспосабливается к среде обитания. Я давно привык распознавать сущность людей по запаху, который они издают. Мне абсолютно безразлично, каковы их остальные параметры, запах – это главное. Понимаете?
– Не понимаю, – Алиса сбавила тон и озадаченно нахмурилась. – Что вы хотите сказать?
– Вы первая женщина, запах которой не вызывает у меня отрицательных эмоций, – бесхитростно слукавил Рудин. – Нет, это будет неправильно. Ваш запах мне нравится – вот так. Только не надо говорить, будто женщина издает аромат той парфюмерной фирмы, которую она предпочитает! Вы бегаете, ходите, следовательно, потеете – вот ваш естественный запах. И я от него балдею, извините за банальность…
– Да вы просто маньяк! – возмущенно воскликнула Алиса и отчего-то покраснела. – Что за чушь вы несете?!
– Я могу в любой момент убраться из вашей жизни, – печально сказал Рудин. – Только скажите. Но, обратите внимание, – я же ничего не прошу, не добиваюсь. Ну не виноват я, что мне нравится ваш запах! Скажите, в чем я не прав?
Алиса пристально смотрела на Рудина и пыталась разобраться в своих чувствах. Имелось устойчивое желание дать наглецу по физиономии и убраться отсюда к чертовой матери. Но наглец примерно вел себя в течение десяти дней и, хотя Алиса и не желала себе в этом признаваться, ей нравился. Веяло от него какой-то первобытной силой, мощью, надежностью и спокойствием. Кроме того, в настоящий момент он имел весьма несчастный вид и вызывал противоречивые чувства: впервые за две недели Алисе было жалко не себя, свою несчастную судьбу, а кого-то другого, кроме того, она ощущала, что этот самый другой уже не покинет ее жизнь просто так, одним движением, потому что… Черт его знает почему, в общем, не сразу и
