– Вот – за это и побьют. Все, что там хорошего есть, – это Филькиной банды. Ты кончай дурью маяться – смотри лучше! Вчера Дашка за осыпным бугром целый радиоприемник нашла. Включила – работает, батарейки целые…
Ли отерла покрытое копотью лицо, перехватила поудобнее тяжелый мешок со всякой дрянью, обнаруженной на свалке с утра, и побрела дальше, с отвращением ковыряясь палкой в кучах мусора. Душа светской дамы, привыкшей к изысканному обществу и учтивому обращению, выворачивалась наизнанку, отказываясь принимать тот социальный статус, в который ее пытались силком втиснуть вот уже третий день. Собеседница Ли – дородная тетка Женя, неформальный лидер «околоточной» бригады «археологов» – шла в десяти метрах левее, мурлыкая что-то приятное под нос и на ходу жуя кусок хлеба. На расплывшемся лице бригадирши застыло умиротворенное выражение, свидетельствующее о полном довольствии тем положением, которое данная особь в настоящий момент занимала.
– Господи, да как же так можно жить! – прошептала Ли, оглядываясь на фигурки остальных «археологов», относящихся к Жениной бригаде. – Это же… Это же… тьфу! – И, не найдя подходящего сравнения, смолкла, по инерции ковыряясь палкой в отбросах – за трое суток сформировался своеобразный условный рефлекс…
В поисках гипотетического ворюги, похитившего деньги, Ли столкнулась с незаметной на первый взгляд проблемой, на первый взгляд абсурдной и весьма странной. Проблема заключалась в структурной многоукладности так называемой социальной сферы промзоны. Ли считала, что изучила все особенности этого промышленного кладбища достаточно хорошо: целую неделю рассекала здесь на машине, наблюдала, делала пометки… Ну что, казалось бы, сложного в поисках вредоносного деньгоцапа: оденься похуже, загримируйся и гуляй по необъятным просторам промзоны, изучай обстановку, собирай данные… В действительности все оказалось намного сложнее. Стоило расстаться с машиной и одеться в лохмотья, как тут же возникли первые проблемы административного характера.
Оказалось, например, что все участки свалки поделены между бригадами «археологов», готовых насмерть драться с соседями, коль скоро таковым втемяшилось бы в голову посягнуть на чужую территорию. Поэтому бесконтрольно перемещаться по промзоне в светлое время суток не представлялось возможным. Конкуренцию здесь не терпели и запросто могли проломить череп тяжелыми суковатыми палками, являвшимися главным орудием производства. А поскольку Ли необходимо было перемещаться именно в светлое время суток да при этом еще и активно общаться с завсегдатаями, пришлось примкнуть к самой непрестижной бригаде – «околоточной», которая имела право «обследовать» по периметру городскую свалку, не заходя за пределы ограждения. Ничего хорошего на этом самом периметре не выбрасывали: сюда отгребали мусор от середины, где приезжающие мусоровозы ежедневно сваливали «свежачок», вызывающий завистливые вздохи представителей «околоточной» бригады.
К разочарованию Ли, ее маскарад промзоновскую аборигенку не очаровал. В первый день знакомства, как только Ли попыталась «навести мосты», притворно всхлипывая и жалуясь на горькую судьбу бомжихи, Женя грубо оборвала ее:
– Не хер тут прикидываться – мы не дурнее паровоза. От тебя же за версту ментовкой прет, ясноглазая ты моя! Тоже мне – бомжиха! Думаешь, морду в саже вымазала, тряпки нацепила – и все? Да ты на ручки свои посмотри, на ручки! Где твои цыпки, ясноглазая? Где желтые прокуренные ногти? И отчего они у тебя не обкусаны, а так ровненько обрезаны – как в салоне у маникюрши?
– Но я недавно… – попыталась было возразить Ли.
– А это только руки, – не стала выслушивать оправданий Женя. – А если тебя всю раздеть да разглядеть как следует? Слушай, ты мне тут театр не устраивай, скажи сразу, чего вынюхиваешь, а то крикну ребят, в секунду дубьем уделают – живого места не останется! – Женя красноречиво кивнула в сторону собравшихся в кружок представителей «околоточной» бригады, перекуривающих перед началом «рабочего дня».
– Даже и не знаю, – смутилась Ли. – Ну прямо мисс Марпл, да и только… Ну, отчасти права ты – не бомжиха я. Однако к милиции отношения не имею – могу поклясться всем, чем хочешь.
– Так что тебе надо-то здесь? – несколько утихла Женя – заинтересованно сверкнули заплывшие глазки на одутловатом лице. – Чего ищешь-то?
– Писательница я, из столицы, – понизив голос, призналась Ли, опасливо глянув в сторону «археологов». – Фамилию тебе не скажу – очень уж известная. Сейчас пишу очередной бестселлер о жизни отбросов общества. Главная героиня живет на городской свалке, а на самом деле она – дочь миллионера, но пока об этом не знает. В общем, впечатления мне нужны. Нужно в шкуру героини влезть, чтобы предметно подать читателю образ… Понятно излагаю?
– Брешешь, поди, – неуверенно пробормотала Женя. – Так не бывает…
– Клянусь жизнью – все, что я сказала, – правда, – торжественно выговорила Ли. – И вообще – неужели я прошу так много? Не хочешь помочь – скажи сразу, я пойду с другими поговорю…
– Да ладно – чего там, – сдалась Женя. – Оставайся, входи в образ – на здоровье. Я никому не скажу…
Итак, в «свет» Ли допустили, «околоточная» бригада ее вполне устраивала: ввиду отсутствия четко очерченного участка жизнедеятельности «околоточные» археологи перемещались по обширной территории вокруг свалки и могли общаться с большим количеством завсегдатаев промзоны, не имеющих определенной ориентации. Вместе с тем аборигены не спешили делиться своими тайнами с новичком – к Ли относились если не с явной подозрительностью, то с изрядной долей настороженности. Несмотря на то что она за предыдущие два дня собрала довольно много информации и отчетливо могла очертить круг поисков, подлинным успехом пока даже не пахло…
– Злые вы все – уйду я от вас, – пробормотала Ли, незаметно доставая из-за пазухи маленькую банку из-под кофе «Чибо» и бросая ее перед собой. – Вот если сегодня не наклюнется ничего – уйду. Надоело…
– Брось эту дрянь – она ни копейки не стоит, – поучительным тоном произнесла Женя, заметив, что «писательница» подняла с земли банку и рассматривает ее. – Из стекла – только пол-литровые и «чебурашки». А банки – разве что…
– Бренчит что-то, – Ли потрясла банку и скрутила крышку. – Ой, смотри, что здесь!!!
Женя шустро подсеменила к Ли, заглянула в банку. Внутри мирно покоились два золотых кольца низкой пробы и аналогичных же кондиций цепочка на три с половиной грамма. Накануне Ли за недорого купила всю эту благодать в ломбарде, надеясь таким образом расположить к себе «археологов» и развязать им языки.
– Черт, да что за невезуха! – зло крикнула Женя, бросая банку на землю и обхватывая голову руками. – Я тут упираюсь который год – ничего хорошего, а эта пришла третий день как – и нате! Господи, да что за непруха?! Я что – неудачница?!
– Я тебя не понимаю, – удивилась Ли, поднимая банку. – Мы же вместе работаем. Радоваться надо! Смотри, какие симпатичные штучки…
– Что ты собираешься с этим делать? – тяжело глядя на «напарницу», поинтересовалась Женя.
– Я же новенькая. – Ли протянула банку Жене. – Пусть это будет для всех. Давай продадим да угостим всех на славу – пусть люди порадуются. Так пойдет?
– Ты серьезно? – не поверила Женя. – Не шутишь?
– Да какие шутки? – обиделась Ли. – Я же скоро уйду от вас – пусть останется добрая память…
– Ну, тогда мы с тобой будем дружить! – сменила тон Женя, забирая банку. – Пошли гулять – на сегодня работа закончилась…
Далеко идти не пришлось: неподалеку от свалки, у дороги, ведущей в Северо-западный район, располагался небольшой ларек с красноречивой надписью «Все для вас!!!».
Женя, возглавлявшая оживленно галдящую бригаду, сунула в оконце находку и заговорщицки подмигнула Ли:
– Щас оценит.
– Здесь что – ломбард? – удивилась Ли.
– Здесь обменный пункт, – серьезно сообщила Женя. – Меняла – Михалыч. Все, что нашли, ему несут: он тут же меняет на жратву и водку. Удобно – никуда ходить не надо.
Владелец ларька имел свои, несколько отличные от общепринятых, оценочные критерии ювелирных
