– Что ж ты, сынок! – слабо вскинулась Нина Павловна. – Чего это ты… со старшими так…
– Я – со старшими?! – Альберт вскочил и, горестно вздев руки к потолку, возопил: – Я-я-аа?! Оо-о-о, господи… Мама! Мамочка!!! Вот это да… Вот это… Ты только что объявила – под протокол, – что лишаешь меня всего! Что делаешь своего единственного сына нищим! По миру пускаешь! Что… что фактически убиваешь своего единственного ребенка, которого родила в тяжких муках! Мама – да ты не в себе! Ты просто с ума сошла! Что с тобой?!
– Если ты не будешь вежлив с матерью, я тебя обижу, – пообещал Войтов, глядя на Альберта уставшим взором все повидавшего санитара психиатрической больницы. – Хочешь разговаривать – успокойся, сядь и задавай вопросы по существу. Ты меня понял?
– Я понял, дядь Вань, понял! Обижайте меня, обижайте! Убейте меня, застрелите… – Альберт плюхнулся на кровать, скрестил руки на груди и попытался ровно дышать, насильственно загоняя гнев в пятку. Рациональный рассудок, насильственно выдранный из уютной прострации алкогольным шлепком, подсказывал закаленному в психо – тренингах молодому человеку, что прямо здесь и сейчас имеется реальная перспектива в дополнение ко внезапно свалившейся на него проблеме получить порцию изрядную физических оскорблений – Войтов всегда славился тем, что слово держал и в критических ситуациях был скор на руку. Тот же рассудок подсказывал, что эмоциями – истерикой, криками и стенаниями – здесь ничего не добьешься: в данный момент это не
– Я готов, готов… За что? Мне скажут, за что меня так… наказывают?
– Во-первых, никто тебя по миру не пускает – не надо усугублять, – Войтов хмыкнул и недовольно покрутил головой. – «По миру…» У тебя есть то, чего нет у сотен тысяч молодых людей, начинающих свой жизненный путь: хорошее образование, квартира в Москве, необременительная перспективная работа и приличный стартовый капитал.
– За что? – тихо напомнил Альберт. – Мама! Мамочка! За что вы со мной – так?!
– Отец твой был выдающимся человеком, – проигнорировал вопрос Войтов. – Он всего достиг сам, без чьей-либо помощи. В начале карьеры у него не было ни твоего образования, ни квартиры в Москве, ни тем более…
– При чем здесь отец? – Альберт скорбно скривился. – Вы думаете, что говорите? Отец умер два года назад!
– Твой отец был очень предусмотрительным человеком, – продолжал Войтов. – Каждые три года он обновлял завещание. Вот в этой папочке, что ты бросил на подоконнике, вторым экземпляром лежит завещание твоего отца, датированное мартом 1998 года. Ты догадываешься, что там написано?
– Мне, дядь Вань, плевать, что там написано, – Альберт смежил веки и вновь принялся раскачиваться на краешке кровати. – Вы мне так и не ответили – почему вы со мной вот так по-скотски поступаете?!
– Этим документом отец твой назначает своей наследницей Нину Павловну, – Войтов грубость пропустил мимо ушей, но нездорово потянулся и хрустнул костяшками пальцев. – Гхм… А также там сказано, что твой отец поручает Нине Павловне по окончании твоего обучения не давать тебе ни рубля, с тем чтобы ты от беспечной жизни не сделался дегенератом, а пошел по стопам своего отца, стал настоящим мужчиной и добыл для себя все сам… Можешь посмотреть.
– Не желаю я ничего смотреть, – буркнул Альберт. – В завещании не может быть такого пункта – вменение обязательств наследнику не имеет юридической силы! Это бред какой-то!
– Завещания пишутся в произвольной форме, – терпеливо напомнил Войтов. – Нина Павловна просто выполняет волю твоего отца, вот и все. Нина – я правильно го – ворю?
– Правильно, – подтвердила Нина Павловна. – Все правильно…
– Господи, какие же вы упертые! – простонал Альберт. – Ну почему вы такие, а? Отец наверняка имел в виду, что меня не нужно баловать деньгами, пока я не встану на ноги! Он и в мыслях не держал лишать меня наследства!
– Скажи ему, – попросила Нина Павловна. – И хватит – тяжело мне, отдохнуть бы…
– Так вот, Нина Павловна свято чтит волю твоего отца, – заторопился Войтов. – Но она мать, она тебя жалеет и решила дать тебе шанс.
– Ну, спасибо, – Альберт привстал с кровати и дурашливо поклонился. – Возглавить холдинг с испытательным сроком? Не справился – пошел вон. А вы тем временем мне будете палки в колеса вставлять? Ну, спасибо!
– Ничего возглавлять не надо, – покачал головой Войтов. – Ты… должен отомстить за отца.
– Что?!!! – Альберту показалось, что он ослышался. – Как-как? Вы сказали – отомстить?!
– Ты не ослышался, – подтвердил Войтов. – Найти убийц – заказчиков и исполнителей и покарать их. То есть исполнить свой сыновний долг и таким образом доказать, что ты не маменькин сынок, а настоящий мужчина. Что непонятно?
– Подождите, подождите… – Альберт побагровел от усилия – хотелось броситься в отчаянии на пол, биться головой, орать в голос, возражая таким образом против тупоголовости старших. – Так-так-так… Та- ак… Я позволю себе напомнить, что мы с вами не на Кавказе, где кровная месть – норма жизни, а в самом сердце России. И некоторым образом претендуем на право называться цивилизованными людьми. Вы на что меня толкаете?!
– Я тебя просила… Еще на похоронах… – неестественная улыбка на губах матери болезненно искривилась – и понятно вдруг стало, что вовсе не улыбка это, а застывшая гримаса боли, что лицо за последнее время привыкло к этой гримасе и просто не приемлет иного положения одеревеневших мышц. – Эти люди убили не только твоего отца… Они также убили и меня… Понимаешь?
– Нина, Нина! – обеспокоился Войтов. – Не напрягайся! Спокойно – все он понимает! Это он шутит так. Альбертик шутит, да?
– Господи, дай мне силы… – стиснув зубы, пробормотал Альберт. – Да, да – шучу я, конечно! Поищу я их, поищу, мамочка, – можешь быть спокойна на этот счет! Вот встану на ноги, разберусь с делами холдинга…
– Ты не понял, – нахмурился Войтов. – Это нужно делать сейчас. Условие – что ты должен стать настоящим мужчиной, как завещал отец, должно быть соблюдено до того, как…
– Врачи дают мне… от силы четыре недели, – вмешалась Нина Павловна. – Надо успеть…
– Не понял? – изобразил недоумение Альберт. – Как это – четыре недели?
– Не прикидывайся! – тихо рявкнул Войтов. – Чего дурачка корчишь? Четыре недели – потом… черт! Потом аппарат. Уже – недееспособность… Если успеешь, Нина Павловна подпишет другое завещание – тот проект, что тебе давали смотреть первым.
– А если не успею? – уточнил Альберт. – Четыре недели – это совершенно нереально! Два года все правоохранительные органы искали – нуль, а я, дилетант, по сути, ничего не смыслящий в оперативно- розыскной деятельности…
– А если не успеешь, завещание номер один вступит в силу, – жестко отрезал Войтов, колюче глядя на Альберта. – И тогда я буду решать, каким образом вознаградить тебя за сыновнее рвение. Но у меня – ты в курсе – будет только контрольный пакет. Все остальное отойдет по указанным адресам.
– Но это же полнейший абсурд! – вскричал Альберт. – Господи, ну какие вы упертые… Все правоохранительные органы…
– Ты чего как попугай? – оборвал юного спорщика Войтов. – Правоохранительные органы! Чужие люди ищут убийц постороннего человека – за мизерную зарплату…
– Ну и как вы себе это представляете? – едко хмыкнул Альберт. – Как я буду их искать?
– Да очень просто, – Войтов тоже хмыкнул – и не менее едко: ну что за молодежь дурная пошла, элементарных вещей не понимает! – Наймешь команду сыскарей-профессионалов. Поставишь задачу. Определишь стимул и сроки. Они будут работать, а ты координировать их деятельность. Все расходы холдинг берет на себя.
– Ваня… – тихо прошептала Нина Павловна. – Позвони… сестру… пусть укол…
– Черт! – Войтов грузно метнулся к тумбочке, стукнул по кнопке вызова. – Прости, Ниночка, прости… Утомили своими идиотскими проблемами… Ну-ка, разговорчивый ты наш, пошли-ка отсюда. Организационные вопросы можно решить и в офисе…
Сразу проследовать в офис для решения организационных вопросов Альберт
