В первую очередь следовало проверить посадки южнее Садового на проходимость и маскировку.
Лиза распаковала радиочастотный сканер с намерением досконально прощупать эфир. Если поблизости присутствует какая-то левая военная активность, она обычно сопровождается радиообменом – пусть даже весьма лаконичным и нечастым. У Лизы в комплекте два сканера: один простенький компактный (в планшетку влезает), другой профессиональный, в чемодане, со штырями, диполем и тарелкой. Есть возможность не только засечь чужое присутствие в эфире, но и отследить радионаправление. Это уже сало, как говорит Петрушин. Призрак Вася прокрадется в том направлении, безошибочно определит место наблюдательного пункта противной стороны и воткнет поблизости (или прямо на месте – если никого там уже не будет) пару микрофонов и микрокамеру – опять же, из Лизиного комплекта. Такое уже делали, и не раз. Получается вполне сносно. Лиза и Серега знают чеченский, переведут запись. Иванов посмотрит картинку, если что-то попадет в ракурс, быстро «пробьет» по своим каналам, в итоге будет понятно, чьи люди и с чем их едят.
Разумеется, нет полной уверенности в том, что наблюдатели возвратятся с рассветом на ту же позицию – они тоже военные и местами совсем неглупые товарищи. Но обычно возвращаются. Не так уж много удобных позиций на дальних подступах к объекту. Если наблюдательный пункт не засвечен, отчего бы не воспользоваться им еще разок?
Иванов и Костя сразу за разрабатываемыми позициями ВОП (естественно, прикрылись «УАЗом» с обратной стороны – чай, не дети) развели костерок и неспешно приступили к решению задач военно- прикладной психологии.
Шарады такого рода для Кости – привычное дело, с этого приходится начинать любую разработку. Иначе говоря, это составление прогнозов. Но вовсе не погодных. Сейчас нужно как можно точнее спрогнозировать поведение объекта при проведении обмена.
В данном случае задача для местных условий стандартна и с учетом военного коэффициента можно считать ее вполне выполнимой. Военный коэффициент, если попросту, это отсутствие удобств и необходимых факторов, присущих нормальному (то есть мирному) образу жизни. Вот как сейчас: отсутствие такой полезной «мелочи», как долговременный непосредственный контакт с объектом. А это непременное условие, необходимое для всестороннего и тщательного изучения особых личностных качеств любого человека.
То есть, исходя из условий обстановки, поневоле приходится игнорировать то, от чего штатские специалисты просто выпали бы в осадок. Спросите любого врача, удобно ли ему ставить диагноз, единожды поговорив с предположительно больным СПИДом (или другим летальным заболеванием) по телефону, увидев его разок издали и получив на руки чистую историю болезни лишь только с куцыми биографическими данными. Не забудьте уточнить, что если диагноз будет неправильный, то врача запросто могут расстрелять.
Здесь, конечно, диагноз ставить никому не надо – жизнь уже поставила, но… От правильного прогноза во многом зависит, будет мероприятие успешным или все пойдет насмарку и кто-то умрет. И ссылка на этот пресловутый военный коэффициент безоговорочно принимается вовсе не из-за гениальности Кости Воронцова. Просто ситуация так сложилась. Приходится работать с тем, что есть.
И что у нас есть? Есть набор отрывочной оперативной информации и личные впечатления Кости от десятиминутного разговора через узкое оконце киоска. Даже личико и то видел мельком, когда в первый раз наклонился к прилавку. Среда обитания объекта изучена (нравы, обычаи, традиции, особенности менталитета), мотивация вполне ясна. В принципе, можно работать…
– Приедет оттуда, – Костя ткнул пальцем в сторону посадок, куда недавно укатила лихая троица на «бардаке».
– Да это понятно, – кивнул Иванов. – Давай не будем останавливаться на очевидных фактах.
– Не сбивайте, я стартую от нуля… Значит, прикрытие оставит в посадках, сам подъедет поближе. Мы будем стоять метрах в двухстах от позиции. Дальше отходить нельзя, опасно. Ближе – ему не понравится. Пообщаемся, значит…
– Дальше?
– Возможно проявление недовольства по поводу ВОП и вертушек… Вертушки будут?
– Если ясно – да. Если туман – нет. По погоде.
– Вот. Недовольство будет высказано…
– Необязательно, – покачал головой Иванов. – Наверняка наблюдает кто-то. Все видели. Он знает, куда идет.
– Мы должны учесть любые возможные варианты поведения объекта. Мы вообще должны обсудить все спорные позиции. Лучше сейчас долго говорить и спорить, чем потом быстро умереть.
– Ну ты прямо, как Вася! Хорошо, давай про недовольство.
– Если вертушки – дополнительный раздражающий фактор. Про них не договаривались. Насчет бронетехники и кучи народу я предупредил. Так что отбрыкаемся. Я продумаю наиболее приемлемую форму мягких аргументов.
– Продумаешь, в этом я не сомневаюсь. А насчет вертушек еще бабушка надвое сказала. Это мы потом продумаем, нам сейчас главное – последовательность вывести. Дальше, дальше!
– Захочет, чтобы показали Аюба.
– Покажем. Издали, пусть ручками обмахаются. Во-он там поставим «УАЗ», пусть сидит на здоровье. Рядом с левой «БМП». Под прицелом.
– Мы, в свою очередь, потребуем предъявить заполненные бланки, видео, фото и сапера.
– Угу… Как он нам все это предъявит?
– Думаю, будет вторая машина. Подъедут по команде Сулеймана, остановятся метрах в ста, покажут сапера…
– И на груди у него будет плакат: «…тот самый сапер. Сдает всю команду за раз и недорого…». И сертификат соответствия, чтобы знали – это не липа. Да?
– Ха! Веселый вы человек, с вами не скучно. Нет, думаю, как-нибудь обойдутся без плаката.
– А как?
– А у него будет лицо. Знаете, у многих людей бывают лица…
– Костя!
– Все, уже прекратил… Так вот, во второй машине будут как минимум пара человек, помимо сапера. Водила и боец прикрытия.
– Почему именно боец? Может, просто водила и сапер?
– Минутку… Мы попросим, чтобы эти люди встали рядом с сапером и с минуту смотрели в нашу сторону.
– И что?
– И посмотрим на их лица.
– Далеко. Сто метров. Какие лица?
– В бинокль.
– А если туман?
– Попросим подъехать ближе. Но лица – обязательно.
– Угу, понял… Угу… Нет, ни фига не понял. Ну-ка, в двух словах?
– Таких, как Сулейман, у них немного, это факт. Было бы много, война давно бы закончилась…
– К сути, коллега, к сути.
– К сути… Сапер будет переживать. Это тяжелое испытание для него. Боец тоже будет переживать. Потому что Сулейман наверняка поставит задачу убить сапера в случае каких-либо пакостей с нашей стороны. Это легко читается на лицах.
– Ну, кому легко, а кому… Впрочем, ладно – принято. Дальше?
– Дальше… Значит, находимся мы вон там, процесс подходит к моменту допроса сапера под наркоанализом… Ну, теперь представьте себе, что вы – Сулейман.
– Нет, это лучше ты представь. И соображай. Ты умный и впечатлительный, а я опер-практик. Я буду критиковать.
– Да я представляю, но… с трудом. Я бы с такой дурной страховкой на это мероприятие не пошел. Придумал бы что-нибудь понадежнее.
